Критическое исследование хронологии древнего мира. Восток и средневековье. Том 3

С другой стороны, как было установлено во втором томе, христианское учение в период, к которому традиция относит написание Корана, только лишь складывалось и постепенно оформлялось из хаоса разнообразных сект. Так не был ли ислам при своем зарождении всего лишь одной из раннехристианских сект, в процессе дальнейшей эволюции начисто разошедшейся с евангельским христианством? Ответу на этот вопрос и будет посвящено наше исследование. Начнем с вопроса о происхождении Корана.

 

Происхождение Корана

Традиционная точка зрения на Коран (см., напр.,[ 110], стр. 141—142) состоит в том, что он представляет собой свод изречений Магомета, зафиксированный в письменном виде писцом Зейдом ибн Сабитом лет через двадцать после его смерти. Крывелев пишет, что «есть все основания полагать, что находящийся в нашем распоряжении текст Корана соответствует тому, который был в 551 г. зафиксирован Зейдом ибн Сабитом и его соратниками» ([110], стр.142). Однако в чем состоят эти «основания» Крывелев не сообщает.

Вместе с тем «есть все основания» полагать, что текст Корана подвергался неоднократным переработкам и принадлежит многим авторам. Как замечает советский исследователь Климович (см.[138], стр.46—47), это явствует, например, из стилевого разнобоя его сур, четко заметного даже в переводе. Видно, что ряд сур написан литературно малоопытными авторами (это относится, по–видимому, ко всем «коротким» сурам), а другие, напротив, принадлежат перу людей существенно более опытных (например, сура 12). «Характер стиля разных частей Корана явно указывает на то, что тексты этой книги были написаны в разное время» ([138], стр.47).

На длительную историю составления и редактирования Корана указывают и трудности, связанные со стихом 12:103 (см. выше).

Однако решающим в этом отношении являются соображения, связанные с проблемой т.н. «сохранения текста» Корана.

По правоверным представлениям Коран имеет «несотворенный» прототип, хранящийся на седьмом небе. Следовательно, священное значение, не могущее быть измененным, имеет каждая его буква. Поэтому, — сообщают нам историки, повторяя в этом заверения мусульманских богословов, — все списки Корана переписаны с исходного списка Зейда слово в слово, буква в букву, без каких–либо вариаций (в этом, по–видимому, и состоят крывелевские «основания» его доверия к тексту Корана). Но можно ли это согласовать с утверждаемой, почти полутора тысячной, древностью Корана?

При переписке более или менее длинного текста невозможно избежать ошибок и описок сколь бы внимательным не был переписчик. Большинство этих ошибок обнаруживаются при последующей сверке с оригиналом, но, как показывает полутысячелетний опыт редакционной подготовки книг, ошибки неизбежно проскальзывают сквозь самые густые сита. Достаточно было при переписывании Корана хоть раз появиться какой–нибудь незамеченной ошибке, как эта ошибка стала бы автоматически воспроизводиться раз за разом. Ярким примером являются старорусские богослужебные книги, которые за 500 лет постоянного переписывания настолько далеко отклонились от греческих оригиналов, что попытка их исправления в XVIII веке привела к расколу русской церкви.

Конечно, если есть большой запас книг для сравнения, то дефектный экземпляр легко выявляется. Но предположим, что дефектный Коран был отправлен на периферию и, оказавшись там в единственном числе, начал переписываться. Когда по прошествии некоторого времени появились из центра «правильные» списки и дефектность распространившихся текстов была установлена, должна была начаться борьба между сторонниками различных вариантов (примером является тот же русский раскол). По теории вероятности за полторы тысячи лет существования ислама такая ситуация должна была возникать неоднократно. Так как этого не наблюдается, то должен, следовательно, существовать некий механизм, обеспечивающий единство текстов Корана от Испании до Индонезии. Нет нужды, чтобы этот механизм предотвращал появление дефектных текстов (достичь этого, по–видимому, невозможно), достаточно, чтобы он предотвращал их распространение.

Таких механизмов априори можно предложить два. Первый состоит в том, что каждый новый список сравнивается с неким центральным, эталонным списком или с несколькими такими списками, которые постоянно сличаются друг с другом. Однако этот механизм применим только в географически ограниченных пределах и невозможно представить его постоянную работу в древние времена на территории от Испании до Индонезии.

Второй (и последний) механизм состоит в том, что из центра рассылаются на места эталонные экземпляры, единство которых надежно обеспечено механическим воспроизведением, т.е. тиснением.