Критская Телица

— Андротавра отыщем потом, — сказала Алькандра. — А сейчас прямиком в Розовый зал.

* * *

Арсиноя услыхала гул, хлопанье распахиваемой настежь двери, но уже настолько устала лежать неподвижно, что едва ли не обрадовалась грядущему избавлению.

— Прошу любить и жаловать! — произнесла Алькандра, останавливаясь на пороге и указывая на деревянную телку. — Всем ведомо, что священные изваяния могут обретаться лишь под сенью священных рощ. Здесь мы видим изваяние кощунственное, втайне созданное по приказу государыни для самовольных кощунственных совокуплений.

На несколько секунд горожане онемели от ужаса и Бозмущения.

— Со времен царицы Билитис, четыре столетия не ведал Крит подобной святотатственной дерзости. Гнев Аписа, умудрись Арсиноя утолить свои вожделения, был бы ужасен, а последующие невзгоды и бедствия — неисчислимы.

— Они, как видите, уже начинались, — предусмотрительно вставил Менкаура. — Пожар во дворце — дело из ряда вон выходящее!

— А летящий вестник богов? — осведомилась Алькандра, мысленно поблагодарив находчивого египтянина. — Ужели сие знамение недостаточно красноречиво?

— Эпей улетел? — тихо спросил Менкаура на древнекемтском наречии.

— Да, — ответила Алькандра. — И, кажется, благополучно. А из пяти отправившихся в погоню пентеконтер уцелела, похоже, лишь одна.

— Прошу всех, — продолжила верховная жрица, обращаясь к народу, — всех, кого может вместить Розовый зал, проследовать за мною. Государь, естественно, возглавит шествие...

Плотная толпа окружила деревянную телицу, оставив рядом с нею немного свободного пространства. Алькандра попросила принести маленькую скамью, поставить поблизости.

— Государыня чрезмерно долго пребывала замкнутой в довольно тесном пространстве и, вероятно, захочет перевести дух, — пояснила жрица. — Кто-нибудь, сделайте милость, откиньте створки спины...

Просьбу исполнили незамедлительно и глазам кефтов явилась раздетая донага Арсиноя, обретавшаяся в отменно пикантной позе.

По собранию точно ветер прошелестел.

— Отвяжите, вытащите, усадите поудобнее, — распорядилась Алькандра.

И эту просьбу исполнили тотчас. Ноги повелительницы, как и предвидела Алькандра, подкосились, Арсиноя негромко застонала и опустилась на скамью.

Сотни глаз буквально впивались в нее. Алькандра лишь улыбнулась про себя, представив, сколько удов начинает невольно приходить в движение при виде роскошного, явленного в полком блеске женского тела.

Все безмолвствовали.

— Перед вами, о мои добрые кидоны, — объявила Алькандра, выдержав небольшую паузу, — ваша царица, поправшая все устои, надругавшаяся над святынями, повинная в деяниях, с трудом представимых...Теперь, правда, когда народ воочию убедился в свершенном кощунстве, с уверенностью скажу: ваша бывшая царица...

Арсиноя подняла на Алькандру затравленный взор и беззвучно заплакала.

* * *

Миновав новую дымовую завесу, наученный недавним горьким опытом Эпей постарался оставить между собой и пентеконтерой внушительное расстояние, на котором не рисковал угодить под залповый обстрел всполошившихся лучников.

Предосторожность была излишней, ибо Эсон, в отличие от Эсимида, отнюдь не испугался внезапно появившегося летуна, — лишь поднял брови и громко выругался от изумления. Поликтор застыл, пораженный; экипаж загалдел наперебой, кинувшись к левому борту, столпившись и уставясь в небо.

Корабль накренился — весьма ощутимо.

— А ну, по местам, каракатицы снулые! — заорал опомнившийся командир. — Это что еще за мода — места покидать без приказа? Мы ведем бой, болваны! Ррразойдись!..

— Но, капитан.. — робко попытался возразить кто-то из воинов.

— По местам! — рявкнул Эсон. — Летит — и пускай себе летит. Может, ему так удобнее...

Опытный и рассудительный Эсон отвел глаза и тотчас прекратил думать о непонятном крылатом человеке. Следовало решать иную — куда более насущную с капитанской точки зрения — задачу.

Задачу, поставленную хитроумным этруском.

Расенна справедливо рассудил: гнаться за двумя кораблями одновременно критяне не сумеют. А преследовать миопарону, способную при попутном ветре обставить любое тогдашнее судно, было бы занятием, говоря мягко, бесцельным. Покуда этруск искал столкновения сам, пока он «пас» афинскую ладью, оберегая ее от погони, островитяне еще могли сближаться на выстрел из лука либо катапульты.

Но пожелай Расенна ускользнуть — никто не настиг бы узкий, подобный лезвию кинжала корабль, оснащенный несоразмерно большим, позволявшим развить огромную скорость, парусом.

И Эсон быстро это понял. Он заскрежетал зубами так, что Поликтор настороженно покосился.

— Кажется, пора помахать мерзавцам рукой, — процедил Эсон, провожая миопарону злобным, ненавидящим взглядом. — Самая странная посудина, какую доводилось видать... Ишь, понеслись, негодяи! Но теперь афиняне ответят на несколько вопросов, будь покоен... Их-то мы приведем назад!

— Ничего не понимаю, — сказал Поликтор. — Мы получили два совершенно противоречивых, взаимно исключающих друг друга приказа. Что это значит?..

— Что один из них — ложный. И скоро выяснится, кто именно солгал...