Критская Телица

Эрнест зашевелился, открыл глаза, тотчас прищурился, ибо яркий солнечный свет пронизывал стекла огромного окна, стелился по темному паркету горячими, то ли желтоватыми, то ли прозрачными косоугольниками.

Сидевшая в изножье постели Грэйс улыбнулась мужу, затягиваясь и дымя наполовину выкуренной сигаретой, кивнула в сторону журнального столика, на котором красовалась объемистая чашка свежезаваренного кофе.

— Ты проспал едва ли не двадцать часов подряд, — весело сообщила Грэйс. — И, кажется, не без пользы. Выглядишь изрядно посвежевшим.

Стряхивая остатки дремоты, Эрнест протянул руку, осторожно взял чашку, пригубил.

Посмотрел на жену.

Рассеянно сделал второй глоток.

— Поздно вечером звонил Крис. «Фаюмский Лабиринт» отдан в печать. Чек перешлют завтра или послезавтра. И теперь я настаиваю, требую и вымогаю: три недели полного отдыха! Столько работать попросту нельзя!

— Можно, — возразил Эрнест безо всякой уверенности в голосе.

— Нет. Поедем в Бат, развеемся, поплаваем под парусом... Потом — пожалуйста, возвращайся к столу и пиши сызнова.

— Мне только что снилась новая книга, — встрепенулся Эрнест — Сумбурная, странная — но, кажется, занимательная...

— Вот и прекрасно. Сможешь спокойно и неторопливо обдумать все на досуге.

— Дай-ка и мне сигарету...

— Натощак?

— Да ведь постоянно закуриваю натощак!

— Закуривал. Отныне первая сигарета зажигается лишь после плотного завтрака. Отдыхать!

— Ну, еще разок. Только сегодня.

Грэйс протянула ему початую коробку «Мальборо», поднесла зажигалку.

— Энди приехал?

— Нет, позвонил незадолго до Криса, попросил разрешения задержаться у Хантеров еще немного. Ты ведь помнишь: их старший сын — Дэвид — заказывал себе какой-то особо хитроумный дельтаплан? Помнишь?

— Помню, чтоб ему!..

— Вчера игрушку, наконец, доставили. И мальчики очень хотят поглядеть на Дэвида-Летучего Голландца...

— Только сами пускай не вздумают пробовать..!

— Об этом я предупредила сразу... Хочешь, сооружу славный, в меру крепкий коктейль?

— С утра... Стоит ли?

— Думаю, после вчерашнего не вредно... Один кофе едва ли взбодрит по-настоящему.

— Тогда уж лучше бутылочку пива. Но чуть попозже, когда приму душ и приведу себя в должный порядок...

— Хорошо.

— Коктейль с утра... Полно, мы не варвары!

— А кто, любопытно знать, надрался вчера спозаранку? Фараон Хеопс?

Эрнест прищурился, попытался припомнить нечто безнадежно ускользнувшее после пробуждения. Однако не сумел.

— Поработай до полного упаду — и ты надерешься, — благодушно возразил он, попыхивая сигаретой. — А нынче у меня выходной. Блаженное безделье... Зачем же портить удовольствие?

— Умница, — просияла Грэйс. — Почаще бы так!

И послала мужу воздушный поцелуй.

Послесловие переводчика

Все это я, Лукиан, написал, зная глупости древних.
Глупостью людям порой кажется мудрость сама...

Лукиан. Перевод Ю. Шульца

Отнести роман британского поэта и филолога, пишущего прозу под псевдонимом Эрик Хелм, к определенному жанру довольно тяжело.

Даже самый неискушенный читатель вряд ли назовет его историческим произведением. Любители фантастики тоже призадумаются, прежде чем зачислить «Критскую телицу» в один ряд с книгами Дугласа Найлса или Муркока.

Говорить о каком-либо изощренном мифотворчестве не доводится и подавно.

Чисто фрейдистский вымысел, основанный на эклектическом изложении отрывочных сведений о древних средиземноморских культурах?

И этого не скажешь.

А вдобавок, весьма неожиданный post scriptum, — точно автор сознательно подшутил над излишне доверчивым книгочеем...

Доброе знакомство с господином Хелмом (удобства ради станем называть автора по псевдониму, заимствованному из приключенческих повестей Дональда Гамильтона, чья творческая манера наложила несомненный отпечаток на прозаический стиль Хелма и была учтена при работе над переводом), завязавшееся полтора десятка лет назад во время поездки в Англию, позволило мне обратиться к нему в письме и попросить некоторых пояснений.

Вопросы мои касались, в основном, откровенных и явно преднамеренных анахронизмов, коими «Критская телица» изобилует.

«Неужели Вашему Эрнесту не мог привидеться сон чуть более соответствующий исторической — или, хотя бы, мифологической — правде? Это ведь было бы вовсе не трудно... И почему большинство уроженцев Крита носит греческие имена?.. И чего ради столицей острова стала Кидония?..»

Примерно так написал я г-ну Хелму, и вот что ответил автор в любезном и пространном письме. Привожу выдержки.

«... Что до жанра этой книги, я попытался определить его с самого начала: эротико-приключенческий вымысел. Основанный, разумеется, на исторических данных, но все же вымысел.

Я стремился только развлечь благосклонного читателя, а заодно и себя самого... Упорная работа над книгой, посвященной крушениям царств и династий, крепко утомила меня. Сухие научные изыскания перестали радовать, наскучили, утомили. Из чистого озорства я временно прервал академические труды и написал «Критскую телицу».