Крючок для пираньи

Он узнал, что, проходя по коридору, встретил несовершеннолетнюю гражданку Кузину Веронику Николаевну, каковую и зазвал к себе в номер с помощью самого низкого коварства, попросив помочь ему разобрать неразборчиво написанное на конверте название одной из здешних улиц — его, видите ли, попросили передать кому-то письмо, а он не возьмет в толк, как называется улица… Когда доверчивая девочка оказалась в номере гражданина Микушевича, означенный предложил ей за денежное вознаграждение вступить с ним в интимные отношения извращенным способом, а получив отказ, зверем накинулся на бедное дитя и принялся срывать одежду. Трагический финал предотвратил совершенно случайно проходивший по коридору старший лейтенант милиции Никитин…

«Так и есть, — подумал Мазур. — Все остальные фигурируют в сем историческом документе вовсе без фамилий, как „призванные на помощь граждане“. Интересно, что за контора прикрылась индифферентным к происходящему старлеем? Серьезная, если он вынужден плясать под их дудку, что твоя Каштанка…»

Вслед за тем сунули под нос протокол и рыкнули:

— Подписывай!

— Не буду, — твердо сказал Мазур.

И отказывался напрочь, как ни маячили возле физиономии ядреные кулаки. За все время его и пальцем не тронули, что внушало некоторые надежды.

— Ладно, — распорядился главный. — Поехали. Сейчас в дежурке с тобой сержанты потолкуют, потом в камере добавят вовсе уж обстоятельно…

На нем сноровисто защелкнули наручники и потащили к дверям. Мазур, почувствовав приближение решающего момента, воззвал голосом, способным разжалобить и камень:

— Мужики, да подождите, в самом деле! Может, как-то договориться можно? Я же вам не бич подвальный, в самом-то деле!

— Деньги совать будешь? — с любопытством спросил главный. — Еще одну статью заработать хочешь?

— Да нет, какие деньги! — орал Мазур, старательно упираясь каблуками в пол, выдираясь. — Давайте по-человечески, мужики! Может, можно как-то?

Его, согнув пополам, уже почти вытолкнули за дверь — и тут он услышал наконец-то голос главного:

— Погодите-ка… Посадите клиента.

Мазура тычком пихнули в кресло, он ушиб о поручни скованные за спиной руки, зашипел от боли сквозь зубы. Подняв голову, обнаружил, что остался один на один с главным, а дверь спальни тщательно прикрыта. И мысленно возликовал — клюнуло…

— Хреновые дела, Володя? — спросил главный, присевший напротив него на постель.

Особого сочувствия в его голосе не было — так, намек на простые человеческие чувства, таящиеся на дне души даже суровых службистов.

— Куда уж хреновее… — согласился Мазур.

— Положение у тебя паршивое. Даже если твои ученые дружки побегут жаловаться мэру, это тебя, Володя, не спасет. Мэр мэром, а органы органами. Дело чистое, санкцию на тебя прокурор выпишет не глядя. Конечно, могут тебя в конце концов вытащить, через родимую столицу, но пока все это устроят, париться тебе на нарах в херовейшей компании, и жизнь у тебя там будет вовсе уж печальная… Оно тебе надо?

— Ладно, — сказал Мазур, втягивая голову в плечи, сутулясь. — Я ведь тоже не вчера родился… Что от меня-то нужно?

— Ты свое положение хорошо прочувствовал?

— Да куда уж там… — боязливо огрызнулся Мазур. — На черта мне такое положение… Нет, ну занесло меня…

Собеседник повертел меж пальцев взятый со стола значок мастера спорта:

— И по какому ты, интересно, виду?

— Подводное ориентирование, — сказал Мазур чистую правду.

— Интересное, должно быть, занятие… Меня, между прочим, Дмитрием зовут. («Задушевка пошла, знакомо…» — подумал Мазур.) — И такое у меня впечатление, Вова, что не так ты прост, как кажешься. Как-никак — научный сотрудник…

— В нашей системе ты либо ночной сторож, либо научный сотрудник, — сказал Мазур. — Порядок такой. Кто не сторож, тот сотрудник, и наоборот. Еще, правда, лаборанты есть… Я, понимаешь ли, просто плаваю себе, где укажут…

— Меня это, честно говоря, вполне устраивает… — сказал Дмитрий. — Володя, я вовсе не зверь, что бы ты сейчас обо мне ни думал, но таков уж печальный сюжет — надо мной есть начальство, а когда оно приказывает, следует расшибиться в лепешку. Либо я тебя буду прижимать, либо начальство — меня…

— Ну, а что от меня-то надо? — спросил Мазур.

— Ничего особенного. После каждого рейса мы с тобой будем встречаться, как пара влюбленных, под покровом мрака, и ты мне будешь подробно — предельно подробно — рассказывать, что вы там нашли интересного, что вообще делали… Не особенно обременительно, по-моему?

— Ну, вообще-то… — пожал плечами Мазур.

— Договорились? — Он придвинулся поближе, глаза вновь стали жесткими. — Только я тебя душевно прошу, Володя, не вздумай вилять. Пока ты здесь, я до тебя всегда дотянусь и благодаря всем этим бумажкам, — он кивнул в сторону гостиной, — неприятностей обеспечу выше макушки. Места здесь глухие, только на самолете и выберешься, а в самолет еще попасть надо… Тяжеленько бродяге в чужой деревне, как деды говаривали… Я с тебя не буду брать никаких подписок — это все только в кино смотрится, — но ты накрепко заруби себе на носу, что шутить с нами не следует… Веришь?

— Верю, — со вздохом сказал Мазур.