Крючок для пираньи

— Вам легче. А мы стоим на ушах. Шесть дней назад горсовет принял резолюцию — в кратчайшие сроки все военные объекты должны быть демонтированы, а на освободившихся территориях следует устроить экологический заповедник. Попробуй не принять такого манифеста, когда вокруг здания собралось полгорода с самыми радикальными плакатами, каждый второй пьян в задницу, а каждый первый от злости невменяем. Вдовы и осиротевшие детишки в первом ряду, милиция ни жива, ни мертва — их ведь горсточка, депутаты в прострации, военные сидят на базе, боясь высунуть нос… Самое удивительное, что город уцелел — подумаешь, выбили пару стекол перевернули пару машин да сожгли чучело в армейской форме… Сейчас-то из Завенягинска прислали омоновцев, но их не больше взвода, проблемы это не решает. И резолюция эта самая ничего не решает — в столице ею подотрутся. Однако ситуация хреновейшая — есть масса горючего материала, есть поджигатели, история просочилась за рубеж трудами «варягов», по городу что ни день носятся импортные гости с видеокамерами, а потому даже не из Шантарска — из столицы городским властям наказали не провоцировать конфликтов, упаси боже, не обижать возмущенного народа, вообще лечь, раздвинуть ноги, расслабиться и попытаться получить удовольствие… А военным — носу не показывать с базы. Или уж в крайнем случае пробираться огородами, напялив цивильное, — он покосился на Шишкодремова. — Так что придется вам быстренько превратиться в стопроцентного штатского. Прямо сейчас. В городе многие носят списанное военное, так что достаточно будет ликвидировать погоны с фуражкой.

— Интересные дела, — проворчал Шишкодремов.

— Взвыл купец Бабкин, — нараспев протянула Света. — Жалко ему, видите ли, шубы…

— Но ведь в таком случае получается, что легенда летит ко всем чертям? — сварливо продолжал капитан третьего ранга. И в поисках моральной поддержки уставился на Кацубу. — Все на том и завязано, что я — приставленный морячок, штабная крыса берегового плавания… Они что, и к морякам относятся, как к врагам народа?

— Им без разницы, — мрачно сказал капитан. — Я же говорю — три ребра таможеннику сломали…

— Тихо, — бросил Кацуба. — Чапай думать будет.

Думал он недолго — не прошло и минуты, как просветлел лицом, поднял палец:

— Ничего, собственно, переигрывать не придется. Остаешься штабной крысой, приставленной шпионить за цивильными. Только шляться будешь без погон, вот и весь бином Ньютона. Ну, а мы, понятное дело, будем на тебя украдкой жаловаться местным шизам — навязали, мол, болвана… Так что спарывай погоны, представь, что на дворе — семнадцатый год. «Капусту» с фуражки тоже ликвидируешь — тогда будешь напоминать Остапа Бендера, а это не отягощает задачу.

Он протянул Шишкодремову швейцарский перочинный ножичек, и капитан (определенно несколько уязвленный) стянул шинель, принялся, зло посапывая, отпарывать погоны.

— Пойдем дальше? — спросил Котельников. — Пробы воды в разных точках брали все, кто располагал соответствующей аппаратурой, — гидрографы, военные, пограничники. Результат отрицательный. Никакого следа отравы.

— Это кого-нибудь убедило? — спросил Кацуба.

— Нет, конечно, — фыркнул Котельников. — Согласно той же логике. Точнее, отсутствию логики. Фальсификация — и все тут. На другой день после митинга и исторической резолюции из Шантарска прислали военный самолет. Я не специалист в области электронной разведки, но меня заверяли, что аппаратура там современная и качественная, — он наморщил лоб, припоминая. — Системы «Ястреб» и «М-105». Самолет работал почти двое суток, прочесал почти три тысячи квадратных километров. С тем же результатом. Никаких контейнеров на дне. Только три затонувших корабля, но про них известно практически все, ни на одном никогда не было никаких отравляющих веществ.

— Какие здесь глубины? — спросил Мазур непроизвольно.

— В обследованной акватории, да и в прилегающих районах — максимум сороковник.

— Тогда в самом деле нашли бы и бидон из-под молока…

— Разбираетесь?

— Ага, — кратко сказал Мазур.

Разбирался, лучше некуда. Правда, ему главным образом приходилось иметь дело с зарубежными аналогами «Ястреба» и «стопятки». Прекрасные приборчики, один из лютейших врагов «морского дьявола» — на глубинах до полусотни метров засекает металлические детали экипировки аквалангиста в ста случаях из ста. А если тот, кто увлекся этакой рыбалкой, пустит над водой на бреющем полдюжины вертолетов с аппаратурой на внешней подвеске, а следом пойдут мотоботы с боевыми пловцами — тому, на кого охотятся, жить станет совсем невесело….

— И это снова никого не убедило, а? — спросил Кацуба.

— Ну разумеется, — пожал плечами Котельников. — Кроме очередной порции воплей о коварстве военщины, никакой реакции. Ситуация осложняется тем, что мэр — из ихних. Ветеран перестройки. У нас здесь в некоторых смыслах заповедник, не забывайте, прямо-таки конандойлевский затерянный мир. Время остановилось, стрелки где-то на самом начале девяностых, взгляд на мир и образ мышления соответствующие…