Кривая Империя (Книга 1 - Князья и Цари)

Всеволод засел в Киеве после брата, а на всю чертову дюжину племянников наплевал. Братская вражда разрослась и перешла опасный предел: стали гибнуть князья! Всеволод подстроил убийство Романа Святославича и продажу в рабство его брата Олега. Наемным убийцей был зарублен Ярополк Изяславич, не сумевший наследовать отцу.

Наконец, в 1093 году умер и Всеволод. За два года до смерти было ему двойное предзнаменование. Во время охоты на клич князя с неба вдруг свалился "превелик змий; ужасошася вси людье". Еще бы людям не "ужасошиться"! Следом за этим "земля стукну", так что слышали все. Землетрясение и вовсе было в новинку в наших краях! Как тут было Всеволоду не умереть? Опять дежурный наш Писец писал конфузливо, что этот князь был "измлада боголюбив, любил правду, был милостив к нищим, но особенно любил монахов..." Еще бы их не любить! Как заслужишь красивый некролог? Но кроме некрологов уже появились экономические комментарии, и там прямо проскочило, что боголюбивый князь обездолил сентиментальных киевлян: "земля их оскудела от рати и продаж" (налогов).

Кровные братья

Владимир Мономах, любимый в народе, уступил престол киевский двоюродному брату Святополку, у которого будто бы было больше прав. Хотя мог этого и не делать, но тогда пролилась бы русская кровь. Мономах всегда, даже с половцами, пытался начинать дело с переговоров, а заканчивать миром. Положительный его пример не действовал, и год за годом разгоралась вражда между двоюродными братьями, внуками Ярослава. Тут надо было объединяться против половцев, а они придирались друг к другу по пустякам. На этом грязно-кровавом фоне Владимир все время оставался удивительно незапятнанным. Вот что делает правильное воспитание!

Доброта всегда выходит боком: погибли родной брат и сын Владимира. Но он все равно пытался уговаривать двоюродного брата Олега: "Посмотри, брат, на отцов наших: много ли взяли с собой, кроме того, что сделали для души своей?". Владимир в своей переписке использовал высокий поэтический слог. Как это должно было воздействовать на впечатлительные умы его современников!

Силой слова и оружия Владимиру удалось в 1097 году усадить за стол переговоров Давыда Игоревича, Василька Ростиславича, Давыда и Олега Святославичей, Святополка Киевского. Князья кое-как уговорились оставить наделы, - у кого что есть и кому что завещал Всеволод, - поцеловали крест, поцеловали друг друга и до поры разъехались. Обещание не трогать племенных наделов нарушало старое правило совместного владения землей.

Мономах честно, до мелочей соблюдал все договоренности, и это было подозрительно. Стали перешептываться при дворах его братьев. Стали поминать убитых: "кровь взывает к отмщению!" и т. д. Больше всех от клеветы пострадал Василек. Он во всем бескорыстно поддерживал Мономаха, согласился на третьестепенный надел - Требовль. Естественно, все думали, что он замышляет передел: Мономаха в Киев, себе - Владимир Волынский. Больше всех клеветал один из Давыдов - Игоревич. Он подбил Святополка на преступление. Они заманили Василька в Киев ко двору. Тот был предупрежден, но понадеялся на крестное целование. Василька заковали.

Здесь разыгралось первое в истории Руси публичное судилище над врагом народа. Были созваны бояре, дворяне и даже представители трудящихся, которые стали, конечно, единогласно орать: "смерть!". Попы сгоряча кинулись было заступаться, но потом, по обыкновению, пошли помолиться. Князь киевский колебался. Тогда Давыд Игоревич стал пугать его последующими притязаниями и местью Василька и уговорил на смягченное наказание. Историк и Писец приводят дикое описание ослепления Василька: как его вывезли за город, как точили нож, как он в ужасе и крике отбивался от палачей, как закатали князя в ковер, как придавили его досками и переломали ему ребра, как мясник изрезал ему все лицо и вырезал наконец оба глаза. Повезли Василька в беспамятстве во Владимир к Давыду Игоревичу. Везли 6 дней, по дороге он совершенно пришел в себя: видно не задели никаких вен, артерий и т. п. Давыд Игоревич посадил слепого "брата" под стражу из 30 человек при двух офицерах-отроках.

Теперь надо было ждать возобновления боевых действий. Ошеломленный Мономах по-прежнему начал с приглашения на переговоры: "Приезжайте, братья, исправим зло, какое случилось теперь в Русской земле". Олег и Давыд Святославичи плакали от огорчения, собрали большое войско, пошли на Давыда Игоревича к Владимиру. Заодно нажали на Святополка: ты что натворил, зачем бросил нож между нами?! Святополк трусливо отнекивался: я не я, это все Давыд, он все мне донес на словах, и как было не поверить и не ослепить брата? Да и ослепил его не я... - и прочий нелогичный бред. Оправдания приняты не были за идиотизмом, да и хотелось повоевать. Братья стали готовить ночное форсирование Днепра, Святополк собирался бежать, а киевлян бросить. Его не отпустили, собрали крупную делегацию из священников, почетных граждан, вдовствующей великой княгини. Пошли переговоры. Принудили Святополка идти на Давыда Игоревича, раз виноват - он.