Кривая империя. Книга 2

«Никогда, ни при каких обстоятельствах не оставляй в живых или на свободе любых законных претендентов на твое место!» Ты можешь терпеть сколько угодно Исидоров Яковлевичей и царевичей Ерошек, можешь кормить и поить при дворе Илью Муромца, Соловья Разбойника, Симеона Бекбулатовича, но не жалей яду и заклинаний на любого прямого, кривого или бокового наследника того, чем завладел сам! Особенно, если его права подтверждены писцовым протоколом.

А царь Василий прозевал момент, пренебрег золотой восточной мудростью, проспал у себя под боком законную государыню российскую. Кем была де-юре Марина Мнишек? Царицей нашей. С каких таких прав? А с таких, что Марина была просватана, вызвана в Москву государем всея Руси. Вышла за него замуж, короновалась в Успенском соборе. А что на самом деле ее муж был Григорий, а не Дмитрий, то кто об этом знал? Все процедуры были выполнены правильно. Теперь Марина могла настаивать, что она — вдовствующая императрица, жена царя Дмитрия или Григория, это вы уж сами разбирайтесь, как его называть. Ей было все равно, к какой из четырех династий относиться: Рюриковых, Годуновых, Отрепьевых или Романовых, главное, что все было записано по закону.

Таким образом, Марина представляла собой страшную угрозу для Шуйского. Она могла в любой момент объявить себя беременной законным наследником или тайно усыновить какого-нибудь подходящего младенца.

Василию нужно было:

— кончить Марину по-тихому, во время пожара или на охоте;

— казнить ее за колдовство, не боясь воевать потом с Литвой и Польшей;

— жениться на Марине.

Но Василий решил выполнить договор с поляками и как раз в дни сооружения Тушинского лагеря отпустил царицу Марину с домочадцами восвояси, в Польшу.

Обоз Марины медленно потащился на Запад мимо Тушинского табора. В Тушино сидел человек, известный половине России как Дмитрий Иоаннович, царь и государь всея Руси, любящий муж Марины. Другая половина России подозревала, что это не Дмитрий, а Матюха Веревкин, но настоящей уверенности и у нее не было.

Должна была Марина заехать к мужу? Хотела повидать молодца? Хотела проверить его право на вход к ней в спальню без доклада? Мы отвечаем уверенно: «Хотела!» Последовала многоходовая интрига. Часть поляков не желала Марины, они притворились, что не могут разогнать ее охрану из 1 000 московских пехотинцев. Другие хотели Марину и спугнули этот отряд. Сама Марина не поехала сразу к Лжедмитрию, двинулась к гетману Сапеге, который околачивался тут же. По дороге стало известно, что тушинская команда скачет на перехват. Чтобы не томить погоню, стали подолгу топтаться на каждой остановке и наконец попали в плен. Как бы неволей поехали в Тушино. По дороге к Марине пристал какой-то наивный шляхтич и начал говорить глупости: «Марина Юрьевна, ты зря поешь и смеешься, в Тушине не твой муж, а другой человек!» — Да ты что?! Да как же так?! Да разве такое может быть?! — пришлось рыдать и убиваться нашей царице. Она будто бы уже не помнила, как Гриша валялся на лавке посреди Красной площади с разрубленной головой и вмятой грудью.

Лжедмитрий Второй расстроился. Он понял, что Марина намерена торговаться за каждый злотый. Предчувствия его не обманули. Папа Мнишек умело подсчитывал, что просить, а что уступить. Торги закончились документом на выдачу Мнишеку 300 000 рублей золотом сразу по приезде в Москву и назначением в удел Северского княжества с 14 городами. Итак, решено было снова дурить москвичей и прочих русских.

А Бог? Ложиться в постель к мужику невенчанной — это грех. 5 сентября 1608 года состоялось тайное венчание по иезуитскому канону. Обратного пути не было: Марина или становилась самозванкой, выйдя за пришельца, или — смертной грешницей, вторично повенчанной со своим же мужем.

Поляки, обрадованные таким ходом истории, написали пожелания своему русскому царю:

раздавать должности нужно не по происхождению, а за доблесть;

гнать в шею бояр и русское духовенство — пусть сидят по домам и без вызова по делу не являются;

царь должен быть в безопасности, поэтому нужно ему иметь отряд телохранителей, наемников разных наций;

русских нужно тоже поощрять и привлекать ко двору, но заставлять их учиться;

поставить дело политического сыска на профессиональную основу;

тщательно работать с бумагами. Бумага — основа власти, поэтому должен быть создан профессиональный секретариат, работающий, как машина;

делопроизводство нужно вести на туземном языке (это наш великий и могучий русский — С.К.), но и учиться латыни, в конце-то концов(!);

права царицы Марины должны подтверждаться целой системой бумаг на нескольких языках, со многими печатями;

столицу следует перенести из проклятого места немедленно. Ибо:

— в Москве будут продолжаться покушения на государя;

— Москва далека от Европы и новых союзников;

— отсюда трудно убежать с казной;

— Москва уважает государя в отъезде (это они Грозного вспомнили);

— пьянки при дворе в новой столице прекратятся;

— удобнее будет переговариваться о соединении религий;

— легче учиться, ездить за рубеж, вообще дышать — где-нибудь подальше от Москвы.