Читаем Кривая Империя. Книги 1-4 полностью

Но тут Писец портит по своему обыкновению нашу прокурорскую благодать кощунственным вопросом: «А судьи кто?». И мы вынуждены растерянно умолкнуть. Ибо всплывает перед нами картина неизвестного художника «Этап невинно осужденных врагов народа, конвоируемых на Соловки за измену родине в форме взятки, полученной от иностранной разведки». И сопровождается демонстрация этой картины чугунным голосом, зачитывающим статьи Закона:

Вокруг все — воры.

Воры наверху. Невинные внизу.

Воры подтягивают воров наверх. Сбивают невинных вниз.

Вор вора не осудит.

Вор осудит невинного.

Невинный осудил бы вора, да кто ж ему даст…

Тут суровый голос с нар возмущенно возражает диктору, что это не настоящий Воровской Закон, а литературный бред. В Воровском Законе ничего такого не прописано.

— Ну, правильно, — успокаиваю я Вора-в-законе, — это бред. И в этом бреду, вы, дорогой папаша, — не вор, а практически честный человек. Мы тут говорим о другом, вы уж извините…

С Вором оказался солидарен и генеральный прокурор. Дело было так. Собрал Петр всю свою компанию, зачитал доносы о воровстве, предложил единогласно принять закон о казни за это дело. Закон был прост. Если ты украл столько, что хватило бы на покупку веревки, — тебя вешают, если — на топор, — рубят голову, и т. д. Простой, понятный, честный закон. Писец радостно начал переносить изящную мысль на гербовый лист, но тут встал генерал-прокурор Паша Ягужинский.

— Ну, что ты, ваше величество, придумал, — с доброй улыбкой начал он свою прокурорскую речь, — ты ж один тут останешься. Мы все воруем, — каждый в свою меру.

Честный Ягужинский сел без малейшего трепета. Петр помолчал, потом сорвался в истерический смех. Заржала и вся потешная публика, все дружки петровой юности. Император велел Писцу порвать проект указа и удалиться вон. Так Петр простил своих друзей, простил родную страну, простил народ ее за великое, наивное лихоимство.

Фантасмагория всероссийского воровства и взяточничества не вмещалась в неповрежденные умы. Иностранцы недоумевали и потешались. Историк наш скорбел. Его имперскому сердцу милы были все деяния Петра — от Стрелецкой казни до Полтавской битвы, поэтому всенародную измену великой идее собирания Империи он простить не мог. Гневный вскрик Историка не раз будил нас с Писцом, взрывая вакхические рассветы «Питербурха»: «Страшное зло, застарелая язва древнерусского общества, было вскрыто сильными мерами преобразователя, и сам он, как ни был знаком с этим злом, не мог не содрогнуться».

Петр страдал. Бесконечными зимними ночами терзало его до отнятия ног недоумение о русском несчастьи. Даже во сне он спрашивал куда-то в туман над Финским заливом: «Господи, за что ж ты нас так?». В ответ только хохотало, и какой-то пьяный женский голос декламировал с немецким акцентом стихи собственного сочинения:

«Государю достался народ,Но народ оказался — урод,Что ни делаешь с этим народом,Всё равно остаётся уродом!».

Голос узнаваемо грассировал, так что у него вместо «народ» и «урод» получалось «нагод» и «угод» соответственно. И от этого становилось как-то особенно обидно и противно. Потом золоченая фигурка Анхен Монс вспыхивала во мгле, взбиралась на бушприт полированного корабля, обхватывала его голыми ногами и растворялась в тумане. На смену ей в остекленную галерею Монплезира входил покойник Курбатов и монотонно повторял под стук костыля дикую, бессмысленную фразу, — он будто сколачивал эшафотный мост между темным русским прошлым и жутким русским будущим:

«Народ — враг народа!»,

«Народ — враг народа!»…

Наступал серый питерский рассвет, Петр исходил потом, учился ходить заново, и роковая фраза оставалась без комментариев, за порогом сна…

Никто не знал тогда, что ровно 200 лет спустя, наш последний, самый страшный Император выхватит этот народный девиз из балтийского эфира, осмыслит, укоротит, сделает понятным и приятным народу, полезным Империи…

Такое вот мирное время.

Хорошо хоть война почти не прекращалась, а то выдайся нашему Петру побольше лет мирного царствования, то, пожалуй, он и не остался бы у нас Великим Медным Всадником. А был бы свихнувшимся Всадником-Без-Головы, «запрометавшим» медную голову в тар-тарары.

Притча о Блудном Сыне

А как там наша Империя? А никак. Пирамиды не получилось, старая потешная компания развалилась, — многие скончались, погибли, были удалены-таки за воровство. Петр утешился счастливым браком с Екатериной, умилился любимым сыном Петром Петровичем, дочерьми. Это семейное удовлетворение, свойственное обычному человеку, совсем уж выбивало почву из-под имперского строительства. Семья не может и не должна заменять великую пирамиду, на вершине которой ты оказался наедине с Богом.

Но и семейные дела принесли Петру не только радость, но и страшную неприятность. Закрутилось «дело царевича Алексея». Вот как объясняет корни этого дела наш Историк.

Перейти на страницу:

Все книги серии Кривая империя

Кривая Империя. Книги 1-4
Кривая Империя. Книги 1-4

Хроника государства Российского от возникновения до наших дней. Художественное исследование русской национальной этики.Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами. Вглядимся в лица и дела героев былых времен. Посмотрим на события нашего прошлого с позиций простого человека. Сколько на самом деле жен и наложниц было у князя Владимира? Правда ли, что Иван Грозный венчался с Марией Ивановной, не разводясь с Анной Колтовской? Умер ли Александр I в Таганроге или стал сибирским отшельником и долгие годы прожил в покаянии? Кто на самом деле расправился с Иваном Сусаниным и почему?«Я хочу рассказать вам не о князьях и царях, а о нас с вами.Я надеюсь, вы поймете, что скорбь наша - не от проказ последнего века, а оттого, что издавна на нашей земле, на наших жизнях, на крови наших отцов, дедов и прадедов, и - не дай, Бог! - на судьбах наших детей неподъемной каменной тушей разлеглась Кривая Империя.»Сергей КравченкоСергей Кравченко родился на Дону, окончил Новочеркасский политехнический институт в 1974 году, почти 20 лет работал в КБ космического тренажеростроения. Ученый-кибернетик, к.т.н. В годы перестройки поработал в нескольких банках, на телевидении. Художник-график. Около 200 работ выставлены в сети: Историческую прозу пишет с 1998 года.

Сергей Иванович Кравченко

Юмор
Кривая Империя. Книга 1. Князья и Цари
Кривая Империя. Книга 1. Князья и Цари

Мы часто рассуждаем о нелегкой судьбе России и русского народа. Мы пытаемся найти причины русских бед и неустройств. Мы по-прежнему не хотим заглянуть внутрь себя… Уникальное расследование Сергея Кравченко анализирует удивительные, а порой и комические картины жизни Государства Российского с 862 года до наших дней. Наберемся же духу объяснить историю нашей страны житейскими, понятными причинами. Вглядимся в лица и дела героев былых времен. Посмотрим на события нашего прошлого с позиций простого человека. Сколько на самом деле жен и наложниц было у князя Владимира? Правда ли, что Иван Грозный венчался с Марией Ивановной, не разводясь с Анной Колтовской? Умер ли Александр I в Таганроге или стал сибирским отшельником и долгие годы прожил в покаянии? Кто на самом деле расправился с Иваном Сусаниным и почему?

Сергей Иванович Кравченко , Сергей Кравченко

История / Образование и наука

Похожие книги