Кризис 19.11.2008

Поначалу главным плацдармом для наступления Ставка считала Букринский, где за две недели были сосредоточены три армии, в том числе одна танковая (3-я танковая армия генерала Рыбалко). Однако в первой половине октября атаки с него оказались безуспешными. Поэтому в Москве чуть ли не впервые за всю войну решили перестать биться головой о стену. 18 октября было принято решение перебросить силы на Лютежский плацдарм. Перегруппировка началась в ночь с 25 на 26 октября. Были переброшены 3-я танковая армия, артиллерийский и стрелковый корпуса, которые должны были переправиться обратно на левый берег, совершить по нему марш и вновь перейти на правый берег, причем скрытно для немцев. Операция была проведена за 7 ночей с соблюдением полной маскировки. Все средства связи перебрасываемых частей и соединений остались на Букринском плацдарме, они продолжали активный радиообмен. Вместо техники оставили макеты (настолько хорошо сделанные, что немцы несколько раз их бомбили). В результате немцы ничего не обнаружили, хотя грандиозная операция проводилась, фактически, в пределах их прямой видимости. Это, пожалуй, стало самой удивительной частью битвы за Днепр. Наверное, вообще за всю войну советское командование не продемонстрировало такой изощренности, особенно учитывая масштаб мероприятия и очень высокий уровень разведки немцев. То, что Вермахт не заметил передвижения такого количества войск у себя «под носом» за столь короткий срок, является фактом беспрецедентным. Точнее, немцы обнаружили, что какие-то советские войска куда-то движутся, но не поняли ни масштаба, ни направления, ни, самое главное, смысла этих передвижений. Незабываемая фраза Бориса Николаевича про «мощную рокировочку», сказанная полувеком позже по совершенно другому поводу, идеально описывает маневр между Букринским и Лютежским плацдармами.

Наступление с Лютежского плацдарма началось 3 ноября, его особенностью стала ночная атака танков генерала Рыбалко с включенными фарами и сиренами. Это оказало на немцев именно то психологическое воздействие, которое и задумывалось. Через 3 дня был взят Киев, советские войска продолжили движение на запад. Несмотря на яростные немецкие контратаки, советский плацдарм за Днепром к середине ноября превышал по площади 15 тыс. кв. км. Ликвидировать его у Вермахта теперь не было никакой возможности. Этот плацдарм далеко выдвинулся на запад, нависая над группировкой Вермахта, которой было приказано до последнего удерживать излучину Днепра. Впоследствии это «нависание» сыграло свою положительную роль.

Взятие столицы Украины к 7 ноября теперь часто рассматривается многими историками и публицистами как некий синоним варварства советского командования, которое ради того, чтобы одержать победу к очередной годовщине «Великого Октября» (или вообще к какой-то другой знаменательной дате), готово было, не задумываясь, жертвовать дополнительными десятками тысяч жизней солдат и офицеров. Действительно, варварства по отношению к своим бойцам и мирным жителям в действиях нашего руководства хватало с первого дня войны до последнего. Однако не факт, что именно случай взятия Киева должен служить его олицетворением. Для проведения операции были созданы все условия, не очень понятно, какую пользу принесла бы отсрочка наступления и на сколько времени нужно было бы его отложить, чтобы жертв со своей стороны было бы меньше. Никаких внятных рассуждений на этот счет встречать не приходилось. Надо ведь понимать, что очень часто затяжка с началом операции оказывается не менее вредна, чем спешка.

Хотя в низовьях Днепра немцы продержались до весны 1944 года, река как оборонительный рубеж свое значение, в основном, утратила, поскольку советские войска могли свободно действовать на ее правом берегу. В январе 1944 года плацдарм, созданный в районе Киева и к тому времени существенно расширенный, стал основой для северной части «клещей», сомкнувшихся вокруг немецкой группировки под Корсунь-Шевченковским. Гитлер требовал стоять насмерть, не сдавать руду, марганец, медь и никель. Разумеется, все это немцы все равно потеряли, только еще больше своих положили из-за этого своего упорства. Впрочем, не нам о них жалеть. Хотя и Гитлера можно понять, без ресурсов ведь много не навоюешь. Просто немцы уже оказались в ситуации, когда надо выбирать между очень плохим и ужасным, причем было уже не очень ясно, что является очень плохим, а что — ужасным.

Итогом Сталинграда и Курска стало понимание того факта, что немцы не смогут выиграть войну. Мгновенный крах днепровского оборонительного рубежа показал, что им не удастся отсрочить свое поражение на хоть сколько-нибудь заметный срок. Именно теперь Германия потеряла всякие перспективы и могла капитулировать «с чистой совестью». Разумеется, немцы этого не сделали, позволив Советской армии одержать еще несколько выдающихся побед, которые, как и Днепровская, были забыты советскими историками.

Сорока

Про деньги

Наталья Толстая