Кризис античной культуры

Итог математическим наукам был подведен в трудах Птолемея. Наибольшее влияние на последующую науку оказал его «Математический синтез», известный у арабов под названием «Алмагест» трактат по астрономии как ветви математики. Многое позаимствовав у Гиппарха, Птолемей основывался и на непосредственных наблюдениях. Гелиоцентрическую систему, разработанную Аристархом Самосским, он отбросил именно потому, что принятая Аристархом круговая (а не эллиптическая) траектория движения планет не подтверждалась данными наблюдений. В своей системе Птолемей исходил из шарообразности земли, расположенной в центре вращающихся вокруг нее сфер небесных тел, движение которых он вычислял, основываясь на тригонометрии и сферической геометрии Гиппарха и Менелая. Он рассчитал продолжительность самого длинного для каждой широты дня, сроки солнечных затмений и составил каталог 1028 звезд, приводя и координаты каждый из них. На математических принципах основывалась и его «География» с приложением руководства по черчению карт. Определив размеры земли, Птолемей дал координаты 8000 географических пунктов, но сделал это весьма неточно.

В трактате «Оптика» он старался объяснить механизм зрения, отражения в зеркалах и рефракции при переходе луча света из воздуха в воду под разными углами. Ему же принадлежит и астрологический трактат «Тетрабиблион». В предисловии Птолемей писал, что в отличие от астрономии астрология имеет дело с вещами, которые не могут быть продемонстрированы, но тем не менее заслуживают исследования. Астрологические методы предсказания будущего он считал более надежными, чем иные виды гадания. Он характеризует благодетельные и зловредные планеты, общие астрологические прогнозы событий, относящихся к целым странам, городам и большим массам людей, таких как стихийные бедствия и войны, и, наконец, индивидуальный аспект астрологии — события в жизни отдельных людей и составление гороскопов.

Александрийская математическая школа дожила до VI в. В III и IV вв. там работали математик Диофант, положивший начало разработанной затем арабами алгебре, и Папп, суммировавший все основные проблемы античной математики и механики, между прочим, и в ее практическом применении к конструированию механизмов для переноса тяжестей, военных машин, насосов, водяных часов, автоматов, движущихся сфер. Труды Паппа в новое время привели к рождению аналитической геометрии.

Все это были крупные достижения античной науки, но оценены, развиты и использованы они были учеными будущих поколений. Современники оставались к ним равнодушны. Пока я занимался астрономией, писал в одной из своих эпиграмм поэт Леонид, меня не знал ни один благородный гражданин Италии. Теперь меня знают и любят все, ибо я понял, насколько Каллиопа (муза поэзии) выше Урании (муза астрономии)[91]. Александриец Теон в эпиграмме, посвященной Птолемею, называл его «божественным существом, познавшим движения светил и даваемые ими предзнаменования. Его небесный ум не имел ничего земного; и хотя, привязанный к земле, он делил жизнь смертных, он очистил свой дух от земных страстей, освободился от телесных уз». Здесь звучит та же мысль, что в одной анонимной эпиграмме, посвященной Эпиктету: «Проникнись мыслями и моралью Эпиктета, — советует автор, — если хочешь облегчить свой дух, стремящийся к небу, жаждущий оторваться от земли и подняться в небесную обитель»[92]. Наука о мироздании в ту эпоху в отличие от современности была лишь средством для очищения души, обретения ею свободы, приближения к божественному началу. Но этой цели огромное большинство тех, кто к ней стремился, пыталось достигнуть более доступными путями, принимая в готовом виде положения философии, постепенно отказывавшейся от попыток обосновать данными науки уже установившиеся, отлившиеся в некую стандартную форму доктрины. Слишком много написано книг, слишком много существует различных мнений ученых о земле и небе, но они не сделали людей ни лучше, ни счастливее, неоднократно говорили и Сенека и особенно Эпиктет. С той конечной, практической целью, которая стояла перед античной наукой — научить людей быть хорошими гражданами, добродетельными, свободными, а значит, и счастливыми, наука не справилась, а другой цели, кроме привлекавшего лишь немногих — познания ради познания — она поставить себе не могла. И здесь кризис общих и частных целей приводил к сужению горизонтов и застою.

Все это — симптомы, предвещавшие кризис античной культуры. Но, пожалуй, самым характерным для того времени явлением был все углублявшийся разрыв между идеологией господствующих и эксплуатируемых классов, являвшийся результатом углубления и обострения социальных противоречий.