Кризис и Власть. Том I. Лестница в небо

Кэрролл Квигли начал читать свой курс по эволюции цивилизаций в 1941 году, всего через несколько лет после выхода в свет первых шести томов[682] «Постижения истории» Тойнби[683], сделавшей цивилизации предметом исторической науки. Опубликованное в 1946 году краткое изложение[684] шести томов Тойнби стало мировым бестселлером, и с этого момента слово «цивилизация» у любого образованного читателя стало ассоциироваться с «вызовом и ответом»[685], а также с «творческим меньшинством», которое находит этот самый ответ[686]. Концепция истории, которую Квигли преподавал уже несколько лет, существенно отличалась от теории Тойнби, и ему, конечно же, приходилось разъяснять студентам недостатки идей модного бестселлера. За 15 лет подобной работы концепция Квигли превратилась в целостную, понятную каждому студенту и действительно многое объясняющую теорию, которую он и счел нужным изложить в отдельной книге.

Поначалу может показаться, что Квигли попросту повторяет Тойнби. И у того и у другого присутствует список цивилизаций (26 у Тойнби, 16 у Квигли); и у того и у другого каждая цивилизация проходит определенный цикл от рождения до смерти[687]. Однако затем становится ясно, что Квигли описывает цивилизации совершенно иначе, чем Тойнби. Тойнби понимал под цивилизацией «более протяженный в пространстве и времени, чем города и государства, объект исторического исследования», наделяя этот «объект» разными чертами в разных томах своего произведения[688]. Квигли дает своей «цивилизации» однозначное определение: «производящее общество, обладающее инструментом для экспансии» [Quigley, 1979].

Цивилизация, по Квигли, это такая штука, которую невозможно не заметить: она доберется до вас, куда бы вы ни спрятались, потому что главное занятие цивилизации — экспансия. Только распространяя свое влияние (военное, экономическое, религиозное) на окружающие пространства, общество может стать «более протяженным объектом», просуществовать многие века и оставить значимый след в истории[689]. Сделать это цивилизация может, лишь располагая соответствующим инструментом — в том значении, которое этому обыденному термину («если у вас есть молоток, все вокруг превращается в гвозди») придает Квигли. Он выделяет в обществе шесть базовых потребностей:

1) коллективную безопасность; 2) организацию взаимодействия; 3) материальное благосостояние; 4) дружеские отношения; 5) уверенность в правильности своего образа жизни; 6) понимание окружающего мира. Им соответствуют шесть видов общественной деятельности — военная, политическая, экономическая, социальная, религиозная[690] и интеллектуальная. Вот теперь можно рассказать, что такое инструмент и как трудно держать его в постоянной готовности:

Для удовлетворения этих потребностей на каждом уровне общества создаются соответствующие организации. Такие организации, состоящие главным образом из личных связей их участников, мы называем «инструментами» — до тех пор, пока они преследуют свои исходные цели. Но каждая такая организация может превратиться в «институт», переключившись на удовлетворение собственных потребностей[691], в результате чего их первоначальные задачи решаются со все меньшей эффективностью [Quigley, 1979, p. 101].

Квигли приводит блестящий пример превращения «инструментов» в «институты». Великолепный инструмент Римской империи — пешие легионы, завоевавшие все Средиземноморье, — стали на закате империи институтом, который занялся сменой «солдатских императоров», но не смог ничего противопоставить новой военной технологии — кавалерии «варваров». Подобные превращения инструментов в институты происходят во всех сферах общественной жизни неравномерно, и мгновенное фото общества может показать самую причудливую картину: от лучшей в мире армии, финансируемой только за счет случайно захваченных серебряных рудников, до богатейших торговых городов, бессильных отразить нашествие варваров. Но точно такое же превращение испытывает и основной инструмент цивилизации, инструмент ее экспансии:

Когда инструмент экспансии в цивилизации становится институтом, напряжение усиливается… Общество в целом привыкает к экспансии; массы населения ожидают и желают ее продолжения. Общество, создавшее инструмент экспансии, занимается ею многие поколения или даже столетия. Население привыкает к экспансии. Когда ситуация перестает становиться «лучше, чем вчера»… оно оказывается растерянным, беспокойным и даже озлобленным. В то же время само общество, после веков экспансии, перестроено под продолжение экспансии и испытывает болезненный стресс, когда экспансия замедляется… После веков экспансии наше общество организовано так, что оно не может просто существовать; оно должно расширяться — или погибнуть [Quigley, 1979, p. 139, 141].