Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках

Ответ на этот вопрос хорошо известен[694] и сводится к целому набору фактов, о которых скромно умалчивает официальная версия Уотергейта. Дело в том, что 17 июня 1971 года Маккорд и его подручные проникли в офис Демократической партии уже в третий раз. Первый оставшийся незамеченным взлом произошел еще в ночь с 26 на 27 мая; «кубинцы» сфотографировали некоторые документы, а Маккорд разместил несколько жучков на телефонных линиях. Существенно, что, хотя план предусматривал прослушку кабинета[695] О’Брайена, реально жучки были поставлены на телефон некоего Спенсера Оливера, располагавшегося в противоположной от приемной О’Брайена части помещения, и на второй телефон, также находившийся в стороне от нужного кабинета.

В ночь на 28 мая взломщики произвели вторую попытку проникнуть в офис, закончившуюся неудачей[696], а в ночь на 29-е — еще раз вернулись в офис и досняли пропущенные ранее документы. После этого в течение более чем двух недель Болдуин, разместившийся в номерах мотеля напротив, вел прослушку Спенсера Оливера — поскольку установленный в его телефоне жучок оказался единственным работающим. Результаты этой прослушки были совсем не те, которых ожидал Никсон:

Прокуроры, допрашивавшие Болдуина, описали их как «в основном сексуальные» и «чрезвычайно личные, интимные и потенциально смущающие»… некоторые разговоры были «такими острыми, что привели к появлению неподтвержденных сообщений, якобы телефон использовался для связи с некоей службой девушек по вызову, работавшей с конгрессменами и другими видными вашингтонцами…» [O'Sullivan, 2018, р. 336].

Читатель. Опять двадцать пять! Что дело Бейкера, что Уотергейт — везде сплошные бабы!

Практик. А на чем еще было ловить «видных вашингтонцев»? Пили тогда все как в последний раз, расизм еще не был тягчайшим преступлением против человечества, так что только сексуальные скандалы и оставались. Но обратите внимание, как точно Маккорд выбрал телефон, на котором оказался работающий жучок! Как раз тот, с которого можно было писать компромат на целую кучу людей, связанных с Демократической партией!

Читатель. Получается, что и Маккорд использовал «водопроводчиков», чтобы проворачивать свои делишки?

Теоретик. Как нам кажется, два разных агента ЦРУ в одной и той же команде взломщиков — слишком большая экзотика. Скорее всего, Хант и Маккорд действовали вместе, но имели разные задания. Дальнейшее развитие событий подтверждает это предположение — Маккорд раскололся и всех сдал, а Хант после отбытия срока сохранил хорошие отношения с Никсоном и даже получил от него 200 тысяч долларов в качестве компенсации за доставленные неудобства. Но продолжим следить за развитием событий: хотя Маккорд и добился всего, чего хотел, «водопроводчики» этим похвастаться не могли. Жучок в офисе О’Брайена молчал, и множество документов еще оставалось незаснятыми. 9 июня 1972 года Магрудер[697] потребовал от Лидди вернуться в штаб-квартиру демократов: «Я хочу знать, какой компромат на нас есть у О’Брайена!»

Вот так Маккорд, в значительной степени против своей воли, оказался в ночь на 17 июня в отеле «Уотергейт». Там он последовательно совершил несколько странных действий: 1) заблокировал замки у дверей не только на подземных этажах и на этаже офиса Демпартии, но и на восьмом этаже, где недавно случилась кража и поэтому дежурили два дополнительных охранника; 2) на протяжении 40 минут не давал напарникам приступить к делу, сообщая им, что якобы в офисе Демпартии еще кто-то работает; 3) обнаружив, что двери на подземных этажах снова закрыты (то есть его заглушки удалены охраной), не поднял тревогу, а повторно заблокировал их бумагой и скотчем; 4) солгал в ответ на прямой вопрос Мартинеса, убрал ли он заглушки с замков. Исследователь Уотергейта Хоган характеризует эти действия как саботаж, и с ним трудно не согласиться; Маккорд сделал все возможное (а может, и сверх того), чтобы охрана «Уотергейта» обнаружила проникновение.

Однако на естественный вопрос — а на хрена Маккорду все это понадобилось? — Хоган выдвигает довольно зыбкое предположение: