Кризис либерализма

Между тем спасла немцев в 1945 году именно семья. Государство, нация, история, этос уже потеряли влияние, авторитет их был разрушен. Только семья сохранила притягательную силу, только благодаря ей люди обрели вновь волю к выживанию. Сегодня либералы и левые высмеивают каждого, кто обращает внимание на значение семьи. Это безрассудство либералов и левых выглядит скорее трагично, чем комично.

Партия ХДС тоже когда-то понимала, что роль семьи незаменима. В своей новой программе в 1981 г. партия не случайно отмечала, что укрепление и защита семьи составляет важнейшую основу всей социальной политики. Но с 1982 г. происходит драматический процесс распада семьи. Можно без преувеличения говорить о том, что нормальной бюргерской семье приходит конец.

Если в возникающей кризисной ситуации не будет еще и семьи, люди окажутся просто на краю пропасти. Появится такая агрессивность и такая преступная энергия, которую мы сегодня даже и представить себе не можем. Вот уже лет десять мы наблюдаем, как бюргерство воспитывает у подрастающего поколения такое представление, что молодежь должна стремиться освободиться от всего, что ее связывает, и добиваться самоосуществления и бескомпромиссного удовлетворения своих потребностей.

Некоторые люди знают, что я с самого начала выступал против этой самоубийственной программы. Из-за этого меня стали считать особо упорным и отсталым консерватором. Если бы речь шла только обо мне лично, я бы не тратил на все это столько сил и лучше молчал бы. Но дело касается всего немецкого бюргерства, которое начинает сознавать уроки истории, и это болезненный процесс.

Самый глубокий уровень нынешнего кризисного обострения экономических, политических и социальных процессов составляет культура. Пытаться понять или даже преодолеть современный кризис, всю нынешнюю ситуацию только на уровне экономики, политики и социальных процессов невозможно, ибо такие попытки не достигают подлинной сути и природы проблем.

Каким могло бы быть решение всех проблем в целом? Конечно, можно было бы просто оставить все эти проблемы на усмотрение левых и леволиберальных политиков, поскольку они связаны с этой ситуацией непосредственно, они хотели такого положения и способствовали ему. Какие решения они предлагали? Каковы их нынешние конкретные представления? Изменяются ведь не только общественные отношения, но вслед за ними и сознание людей, их представления.

Когда Юрген Хабермас, Хайнер Гайсслер и другие говорят не только об угрозе справа, но и называют смертельным врагом консерватизм, они исходят из определенной интерпретации гибели Веймарской демократии. Эту интерпретацию они переносят на понимание современной ситуации. Между тем главной причиной отхода немцев от демократии была тогда в действительности не одержимость идеологией и не то, что большинство их хотело будто бы именно Гитлера.

Истинной же причиной было общее ощущение, что эта демократия более не дееспособна и не может принимать никаких решений. Люди потеряли веру в то, что эта демократия действительно способна решить жизненно важные проблемы нации, от которых зависело само выживание. В начале процесса был не фанатизм, а потеря доверия. Когда демократия утратила дееспособность, она потеряла также и способность к политике. Решающая предпосылка всякой политики состоит между тем в следующем: мы должны знать, что мы хотим. Вопрос о том, до какой степени ФРГ участвует в операциях под командованием или по поручению ООН, вовсе не играет решающей роли в политическом отношении. Это вторичный вопрос, по сути дела, технократического порядка. Единственный вопрос действительно решающего значения состоит в том, хочет ли ФРГ вообще оставаться членом НАТО или нет. И если тогда в ООН будут приниматься решения, касающиеся немецких граждан и солдат, мы должны знать, хотим ли мы, чтобы ФРГ стала членом Совета безопасности, или нет.

Все это не имеет ничего общего с тем, не одержимы ли мы манией величия. Речь идет совершенно о другом: если в ООН принимаются жизненно важные для немцев решения, то наше правительство должно, само собой разумеется, стремиться обрести влияние в тех высших органах, которые принимают такие решения.

Если ФРГ намерена оставаться членом НАТО, то мы должны принимать все вытекающие отсюда обязательства. Если же мы притязаем только на вытекающие из этого членства права, а во всем остальном сводим наш вклад к пацифистским речам и морализированию, то Германия снова окажется в изоляции. Левые и леволиберальные политики вот уже сорок лет заявляют, будто они хотят вывести страну из изоляции. Так что сегодня настоятельно необходимо провести основательные дебаты по поводу того, хочет ли ФРГ оставаться членом НАТО или нет.