Кризис-менеджер для Золушки

Кризис-менеджер для Золушки

Глава 1. Немного обо мне

Я открываю дверь в цех и громкий шум наполняет мой слух. Удары огромных двадцати пяти тонных прессов, выбивающих металл, и звуки компрессоров качающих воздух — это оглушительные звуки и одновременно приятные, потому что цех кипит работой. Иду по широкому проходу мимо огромных станков и вижу мастера механического цеха. Увидев меня, мужчина одаривает меня своей жизнерадостной улыбкой.

— Олег Николаевич, здравствуйте! Как дела? — перекрикиваю я грохот перфорационного станка, на котором оператор работает в наушниках, как и все вокруг.

— Доброе утро, Полина! Всё отлично! — отвечает мужчина с густой седоватой шевелюрой и поднимает большой палец вверх.

— Хорошо, — киваю я и иду дальше к кабинету начальника производства и главного инженера.

Через толстые стекла больших окон кабинета, выходящих в цех, вижу двух мужчин явно о чём-то спорящих. Захожу внутрь и закрываю за собой дверь. Шум цеха сразу стихает и в кабинете с отличной шумоизоляцией слышно мужские голоса.

— Ничего нельзя без присмотра оставить. Твою ж мать! Почему слесаря никогда не спросят?

Михалыч молчит, потупив взгляд. Он знает взрывной характер Александра Викторовича и предпочитает не вступать с ним в спор. Тем более его вина, что не досмотрели за новыми слесарями.

— Кто сказал Коле рубить полторашку на этих ножах? Они рассчитаны были на единицу максимум. Запороли на хрен ножи немецкие! Теперь новые, ё… вашу мать, нужно заказывать! А когда они придут?

Главный инженер закатывает глаза и, повернувшись к двери, видит меня.

— Извините меня, Полина, за мой «французский», — смущённо говорит мужчина. — Доброе утро!

— Доброе утро! Ничего, Александр Викторович, я уже привыкла, — улыбнувшись, отвечаю я.

Мне всегда так нравилось, как этот высокий, широкоплечий, взрослый мужчина средних лет смущался, когда я застукивала его за нецензурной бранью. Но услышать это от него можно было, только здесь, в цехе. В офисе это был воспитанный и вежливый человек. Видимо, в цехе, как и в армии — крепкий русский мат помогает работе.

Он сердито смотрит на Михалыча и, развернувшись к выходу, буркает:

— Теперь гильотина два часа простоит без дела, — толкает дверь и выходит.

Я подхожу к начальнику производства ближе.

— Алексей Михайлович, как наш заказ на «Деканс»? Они уже весь телефон мне оборвали. Сроки подходят, нужно готовить отправку.

Он опускает голову и кладёт ладонь на затылок.

— Сейчас уже зачищают и полируют. К следующему понедельнику будет всё готово и упаковано.

— Отлично! Я тогда займусь подготовкой документов.

Я выхожу из цеха по залитому гладким бетоном полу, стукая своими каблучками, которых в оглушительном шуме работающего цеха не слышно. Возвращаюсь в офис, в котором с утра уже какое-то оживление и суета. Захожу в столовую, чтобы сварить чашку крепкого эспрессо. Включаю кофе-машину и жду свой ароматный, бодрящий напиток. И тут, как ураган, залетает Таня, наш бухгалтер.

— Что за суета? — спокойно спрашиваю я, заглядывая в телефон и читая сообщения.

— А ты что не слышала ещё? — удивлённо поднимает она свои нарисованные широкие брови.

Меня на работе не было два дня, потому что лежала с температурой один день, а на второй всё так болело, что встать не могла. Тело до сих пор болит немного и слабость, но нужно было срочно выходить на работу. Заказчики нервничают. Ещё контейнер с фурнитурой и комплектующими на таможню приходит послезавтра, поэтому мне нужно срочно отправить все документы по импорту брокеру.

— Что слышала? — безразлично спрашиваю я.

— Генеральный-то подписал приказ. Теперь у нас будет интерим-менеджер*.

— Серьёзно?

— Ага, — кивает она.

Я думаю: «Ничего себе? Что это с ним случилось?». Сколько лет генеральный сам всё тянул, даже зам его не принимал особо участия в управлении. Вот так родственников в долю вводить, которые не заинтересованы в деятельности предприятия. Генеральному было уже почти шестьдесят и последнее время было видно, что он устал сам тянуть управление. Все говорили о том, что ему бы помощника заинтересованного и грамотного. Но интерим-менеджер нанимается на временный контракт, только для проведения модернизации и рывка вперёд, смены профиля и тому подобное. Это не постоянный управленец.

— И кто это известно?

— Нейман Даниил Сергеевич. Не знает его никто. Тёмная лошадка в городе. Он в какой-то иностранной фирме до этого кризис-менеджером был. Говорят грамотный, вывел её из банкротства. В Германии учился.

— Когда успел, в девяностые? — усмехаюсь я.

— Он эмигрировал с родителями ещё в детстве, учился там, а недавно вернулся в Россию.

— Вот как? Ладно, посмотрим на этого управляющего, — бормочу я и, допив кофе, ухожу в свой кабинет.