Кризис психоанализа

Только что описанные черты резко отличаются от характеристики образа матери, уважаемого сегодня в патриацентрическом обществе. В основном это общество признает только мужество и героизм мужчины (у которого эти качества смешаны с большой порцией нарциссизма), а образ матери превратился в пример сентиментальности и слабости. Вместо безусловной материнской любви, обнимающей не только собственных детей, но всех детей и всех людей, мы видим специфически буржуазное чувство собственничества, распространяемое на образ матери.

Изменение образа матери представляет собой социально обусловленное искажение отношения мать – дитя. Последствие этого искажения – и также изменение эдипова комплекса – замещение желания быть любимым матерью желанием защищать ее и поднимать на пьедестал. Мать перестает быть защитницей; теперь ее нужно защищать и держать в «чистоте». Формирование поведения, ломающего первоначальное отношение к матери, также переносится на другие материнские символы – такие как страна, нация, душа; именно это отношение играет важную роль в крайне патриацентрических идеологиях сегодняшнего дня. Мать и ее психологические эквиваленты не исчезли из этих идеологий, но они изменили свою функцию защитников на нуждающихся в защите.

В итоге можно сказать, что для патриацентрического индивида – и общества – характерен комплекс черт, в котором преобладают строгое Супер-эго, чувство вины, бесспорное признание отцовского авторитета, желание господствовать над слабым и испытывать при этом удовольствие, восприятие страдания как наказания за свою вину и ущербная неспособность к счастью. Для матриацентрического комплекса, напротив, характерно чувство оптимистической веры в существование безусловной материнской любви, намного более слабое Супер-эго и большая способность к обретению удовольствия и счастья. Наряду с этими чертами также развивается идеал материнского сострадания и любви к слабым и всем нуждающимся в помощи ^{11}.

Так как оба типа можно найти в любом обществе, то приведенные характеристики в усредненном варианте верны для всех обществ. Патриацентрический тип, вероятно, преобладает в буржуазно-протестантском обществе, а матриацентрический тип, распространенный в Средние века, остается в современном южноевропейском обществе. Такой вывод приближает нас к веберовскому положению связи буржуазного капитализма с протестантским трудовым этосом, противоположной связи с трудовым этосом католицизма.

Хотя есть возражения против специфических тезисов Вебера, факт такой связи теперь является неотъемлемой частью научного знания. Сам Вебер исходил из идеологического обоснования взаимосвязанности буржуазного капитализма и протестантского духа, не при бегая к конкретному анализу тенденций.

Католицизм также содержит много патриацентрических черт: Бог Отец, иерархия священников-мужчин и т. д. – но важную роль в нем матриацентрического принципа нельзя отрицать. Дева Мария и сама Церковь психологически представляют собой Великую Мать, которая хранит всех своих детей на своей груди. Даже самому Богу приписываются некоторые материнские черты, хотя, может быть, неосознанно. Каждый «сын Церкви» может быть уверен в любви Матери Церкви, пока он остается ее чадом или возвращается в ее лоно. Точнее говоря, нравственные установки играют большую роль. Но сложный механизм взаимоотношений действует так, чтобы убедить, что эти правила имеют социальный вес, и каждый отдельный верующий уверен, что любовь к нему безусловна. Католицизм не исключает появления чувства вины, вместе с этим, однако, он дает способы освободиться от этого чувства. Цена, которую каждый должен заплатить за это, – высокая привязанность к Церкви и ее служителям.

Протестантизм, напротив, проделал тщательную работу по исключению матриацентрических черт христианства. Материнские черты, присущие Богу, вытеснили Деву Марию или Церковь. В центре теологии Лютера[93] мы найдем сомнение или неверие, что человек может иметь какую-то надежду на любовь. Существует только одно надежное средство – вера. В кальвинизме и во многих направлениях протестантизма это средство оказывается не столь эффективным. Решительным образом к нему добавляют роль исполнения своего долга («аскетизм внутреннего мира») и благоволение Бога и ниспослание его милости тем, кому сопутствует успех в светской жизни ^{12}.