Кризис социал-демократии

Осуществят ли массы своей энергией эти лозунги социал-демократии? Никто не может сказать этого наверное. Но это также-не самое главное. Ведь отпустили же наши парламентарии "с полным доверием" генералов прусско-германского войска на войну, не требуя от них перед разрешением кредитов никакого обеспечения в том, что они непременно победят, и что не будет никаких поражений. То, что верно для военных армий, то верно и для революционных армий: они принимают битву там, где она им предоставляется, не зная заранее ее результатов. В самом худшем случае призыв партии не произвел бы никакого видимого действия. Да, наградой за мужественное поведение нашей партии были бы, вероятнее всего, новые преследования, бывшие также наградой для Бебеля и Либкнехта в 1870 году. "Но какое это имеет значение"? — простодушно сказал Игнац Ауер в своей речи о праздновании Седана в 1895. — "Партия, которая хочет завоевать мир, должна высоко держать свои принципы, без оглядки на то, какие опасности это повлечет за собой; если бы она поступила иначе-она бы погибла".

"Плыть против течения всегда нелегко", — писал старый Либкнехт-"когда же поток несется с бешеной быстротой и яростью Ниагары, тогда это тем более нелегко".

"Старые товарищи еще помнят травлю социалистов в год величайшего национального позора-позора закона против социалистов-1878 год. Миллионы видели тогда в каждом социал-демократе убийцу и преступника, как в 1870 году- смертельного врага и предателя отечества. Такие проявления "народной души" имеют в себе нечто смущающее, поражающее, давящее. Чувствуешь себя бессильным против какой-то высшей силы, осуждающей и исключающей всякие сомнения. Нет никакого видимого соперника. Есть что-то в роде эпидемии-в людях, в воздухе, везде.

Это явление в 1878 году по своей силе и злобности далеко не может сравниться с 1870 годом. К урагану человеческой ненависти, который ломал, валил и разбивал все, до чего он дотрагивался, присоединялась еще жестокая механика милитаризма в его полной, ужасающей деятельности. Мы находились в круговороте железных колес, прикосновение которых было смертью, и-между железными руками, которые искали нас и могли ежеминутно схватить. Рядом со стихийной силой освобожденных фурий-самый совершенный механизм убийства, который когда- либо существовал на свете! Что могла сделать отдельная воля. Особенно, когда чувствуешь себя в ничтожном меньшинстве и не имеешь никакой надежной поддержки в народе.

Наша партия была еще в процессе образования. Мы были поставлены пред величайшим испытанием, прежде чем была создана необходимая организация, Когда же началась травля социалистов в позорный для наших врагов год и в славный год для социал-демократии, мы уже имели такую сильную и разветвленную организацию, что каждый чувствовал себя сильнее, сознавая могучую поддержку, и никто, способный мыслить, не мог поверить в возможность уничтожения партии.

Да, тогда было нелегко плыть против течения. Но что же оставалось делать? Надо было приспособляться. Это значило: сжать зубы и терпеть то что должно было произойти. Для страха не было времени… И вот Бебель и я…ни минуты не тратили на размышления. Уступать поле битвы мы не хотели, мы должны были оставаться на своем посту, что бы ни произошло".

Они остались на посту, и немецкая социал-демократия жила в течение 40 лет за счет этой моральной силы, которую они противуставили тогда бесчисленным врагам.