Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии

Из оставшихся шести человек Джордж Гэнгас, приветливый и эмоциональный грек, один из старейших членов Руководящего совета, был очень осторожен, колебался в высказываниях соответственно настроению момента. Чарлз Фекель из Восточной Европы много лет назад являлся одним из директоров Общества, но потом был отстранен от этой должности по обвинению в нарушении своей непорочности, когда он давал клятву во время принятия американского гражданства. Членом Руководящего совета его назначили недавно, и он, будучи человеком очень мягким, редко высказывался во время обсуждений, постоянно голосовал вместе с большинством и по этому вопросу не мог сказать почти ничего. Ллойд Бэрри из Новой Зеландии, также недавно присоединившийся к Руководящему совету, прибыл в Бруклин после долгих лет служения в качестве надзирателя филиала в Японии, где деятельность Свидетелей пережила невероятный подъем. Он выразил серьезные сомнения по поводу предложений, особенно того, что подобные меры приведут к децентрализации по отношению к президентству; в письме от 5 сентября он назвал предложенные изменения «революционными». Билл Джексон, очень «земной» непредвзятый техасец (не такая уж и редкость, как о том говорят), провел в штаб — квартире большую часть своей жизни и, как и Бэрри, считал, что надо оставить все, как есть, особенно потому, что при существующем управлении организация значительно увеличилась.

Самое сильное влияние среди проголосовавших «против» имели президент и вице — президент: тот, кто выдвинул это предложение, и тот, кто его поддержал! По сути, они очень громко высказывали свое несогласие.

В то время, как «комитет пятерых» расспрашивал опытных работников штаб — квартиры об их мнениях, подошла очередь Президента в течение недели председательствовать на заседаниях Руководящего совета. Несколько дней по утрам он пользовался этой возможностью для того, чтобы в присутствии более 1200 членов Вефильской семьи, размещавшихся в нескольких обеденных залах (полностью оснащенных звуковым и телеоборудованием), обсуждать то, что он называл «расследованием» (т. е. беседы, проводимые «комитетом пятерых»), говоря, что «некоторые» желают изменить то, что делалось определенным образом на протяжении всего существования организации. Он снова и снова спрашивал: «Где доказательства тому, что все идет не так, как надо, что нужны изменения»? Он говорил, что «расследование» стремится «доказать, что эта семья нехороша», но заявлял о своей уверенности в том, что «несколько жалобщиков» не «возьмут верх над радостью большинства». Он воодушевлял всех «верить в Общество», указывая на его многие достижения. Однажды он с большим чувством и силой сказал, что перемены в Вефильской семье, ее работе и организации, требуемые некоторыми, произойдут «только через мой труп»[92].

Отдавая справедливость Нейтану Норру, необходимо сказать, что он, несомненно, верил в истинность существовавшего порядка. Он знал, что так же думал и вице — президент, самый уважаемый ученый организации, на которого он полагался в вопросах Писания. Норр, в общем, был дружелюбным, приветливым человеком. Когда он не выступал «в роли» Президента, мне искренне нравилось общаться с ним. Однако, как это нередко происходит, его положение обычно не давало ему возможности проявлять эти черты характера, и (опять же, несомненно, из — за его уверенности в том, что он выполнял свою роль согласно воле Бога) он обычно очень быстро и резко реагировал на всякое вмешательство в свои полномочия президента. Люди научились не вмешиваться. Тем не менее, я серьезно сомневаюсь, что Нейтан согласился бы с некоторыми из жестких действий, которые впоследствии были предприняты коллективным советом, унаследовавшим его президентскую власть.

Я прекрасно понимаю его чувства и реакцию, поскольку сам много лет служил в качестве надзирателя филиала в Пуэрто — Рико и Доминиканской республике, где был, согласно преобладающей в организации точке зрения, «большим начальником» в стране, личным представителем президента. Мои попытки действовать согласно этому мнению постоянно заставляли меня думать о своем «положении» и поддерживать это «положение». Однако нелегким опытным путем я обнаружил, что жизнь в соответствии с этим понятием в нашей организации не способствовала развитию хороших отношений с другими и делало мое собственное существование довольно сложным. Я чувствовал, что по природе своей совершенно не могу участвовать в возникших в результате этого конфликтах, и по прошествии какого — то времени прекратил попытки подражать тому, что раньше видел в штаб — квартире. В результате моя жизнь стала намного приятнее, и общие итоги оказались гораздо эффективнее.

Последние упомянутые мною слова президента («только через мой труп») оказались почти пророческими. В то время, когда он их произнес, у него уже была злокачественная опухоль мозга, хотя этого никто не знал до момента, когда реорганизация уже определенно стала свершившимся фактом, закончившись официально 1 января 1976 года. Норр умер спустя полтора года, 8 июня 1977 года.