Кризис совести

Конечно, можно еще закутать совесть в некое подобие кокона самодовольства, пассивно «плыть по течению», ограждая внутренние чувства от всего, что может их потревожить. Когда возникают сложные вопросы, вместо того, чтобы занять определенную позицию, можно сказать: «Я это пережду. Пусть других это и касается — пусть кому–то даже будет плохо, — но только не мне». Некоторые всю жизнь вот так нравственно «пережидают». Но когда все сказано и сделано и жизнь подходит к концу, кажется, что те, кто могут сказать: «По крайней мере, я за что–то стоял», чувствуют большее удовлетворение, чем те, которые редко стояли за что бы то ни было.

Иногда мы спрашиваем, не превратились ли люди с глубокими убеждениями в нечто вроде исчезающей нации, о которой все когда–то читали, но которую сейчас мы так редко встречаем. Для большинства из нас сравнительно нетрудно действовать по совести, когда речь идет о делах не слишком важных. Чем больше поставлено на карту, чем выше цена, тем труднее ответить на вопрос о совести, принять нравственное решение и предугадать его последствия. Когда эта цена очень велика, мы оказываемся на нравственном распутье, в жизни наступает настоящий кризис.

Эта книга — именно о таком кризисе и о том, как люди справляются с ним, как он воздействует на их жизнь.

Надо признать, рассказы о людях, приведенные здесь, мало похожи на высокую драму суда над ересью Джона Уиклифа или на интригу международной охоты за неуловимым Уильямом Тиндэйлом, или на ужас угрозы быть сожженным как Майкл Серветус. Но борьба и страдания людей, о которых рассказано в этой книге, по–своему не менее напряженны. Немногие из них смогли бы сказать об этом так же красноречиво, как Лютер. И, тем не менее, они занимают практически ту же позицию, которую занял он, когда обращался к собранию из семидесяти человек, судивших его.

«Если я не убежден свидетельствами Писания или очевидным доводом (ибо я не доверяю лишь одному Папе или церковным советам, ведь хорошо известно, что они часто ошибались и противоречили самим себе), я связан Писанием, которое цитировал, и моя совесть покорна Слову Божьему. А поскольку действовать против совести небезопасно и неправильно, я не могу и не стану ни от чего отрекаться. На этом я стою. Я не могу иначе. Господь, помоги мне. Аминь»[1].

Задолго до этих людей девятнадцать столетий назад апостолы Петр и Иоанн оказались в подобной ситуации, когда предстали перед судебным советом, состоявшим из самых уважаемых представителей исконной религии, и откровенно говорили:

«Справедливо ли пред Богом — слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали»[2].

Я очень близко знаю людей, о которых пишу. Они были или являются членами религиозной группы, известной как Свидетели Иеговы. Я уверен (и тому есть доказательства), что их опыт ни в коем случае не единственный, что подобное смятение чувств испытывают люди самых различных верований. Они сталкиваются с той же проблемой, что и Петр, и Иоанн, и многие мужчины и женщины последующих столетий: они борются за то, чтобы, находясь под давлением религиозных властей, оставаться верными своей совести.

Для многих это — эмоциональное «перетягивание каната». С одной стороны, они чувствуют, что не должны навязывать человеческий авторитет в своих взаимоотношениях с Создателем; должны отвергнуть религиозный догматизм, законничество и авторитарность, оставаться верными учению о том, что «всякому мужу глава»[3] — Иисус Христос, а не человеческий религиозный орган. С другой стороны, они рискуют потерять всех друзей, разрушить семейные отношения, пожертвовать религиозным наследием, накопленным многими поколениями. На подобном распутье решения даются нелегко.