Кризис совести

«Для нас обоих жизнь приближается к завершению. Я абсолютно убежден в том, что обязательно исполнятся слова апостола: «Все мы предстанем на суд Христов», где «каждый из нас за себя даст отчет Богу». Его Сын, как Судия, «осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога» (Рим. 14:10–12; 1 Кор. 4:5). Так как я убежден в вашем знании Писания, я не могу поверить, что вы считаете членство в организации или преданность интересам организации решающими факторами на том суде, думаете, что в большинстве случаев это будет иметь хоть какое–нибудь значение. Чем ближе я приближаюсь к преклонному возрасту, чем ближе завершение жизни, тем более я убеждаюсь в том, что самое драгоценное, что мы можем оставить после себя, — это нравственное наследие. Цена же этого наследия будет определяться теми принципами, за которые мы стояли, принципами, от которых нельзя отмахиваться с помощью логических объяснений, которыми ни в коем случае нельзя жертвовать в целях вящего удобства и общей пользы. Эти принципы заключаются, прежде всего, в безраздельной преданности Богу, в безусловном послушании Его Сыну как нашему единственному Главе, в честном следовании истине и в сострадательной заботе о других — не как о членах привилегированной системы, а как о людях.

Мне бы хотелось оставить за собой такое нравственное наследие; в моем сердце нет более насущной заботы. Дж. Б. Филиппе так перефразировал слова из Рим. 14:7: «Истина в том, что и живя, и умирая, мы никогда не являемся самодостаточными единицами. На каждом повороте жизнь связывает нас с Господом, а умирая, мы предстаем пред Ним лицом к лицу». Я надеюсь, что хотя бы в этом (если уж ни в чем другом) мы с Вами согласны и разделяем как одни мысли, так и одно желание».

Как и на другие свои письма, на это я тоже не получил ответа. Однако сейчас я рад, что написал его. Размышляя о последних днях жизни своего дяди, я с грустью думаю не только о том, что было, но и о том, что могло бы быть.

После смерти Фреда Франца был назначен новый Президент корпорации — Мильтон Хеншель. В главе 12 (написанной в 1983 году) показано, почему было принято такое решение. После кончины Ф. Франца произошли перемены. Это случилось не из–за прихода к власти нового Президента, как можно было бы предположить, — ведь президентство в корпорации уже не подразумевает никакой особой власти. Голос Фреда Франца обладал силой не из–за того положения, которое он занимал в корпорации, но из–за того, что он считался ведущим ученым организации. Его преемник, Мильтон Хеншель, подобного авторитета не имеет.

Довольно значительные перемены последовали как в учении, так и в политике. В феврале 1994 года Сторожевая Башня начала постепенно перемещать предсказанное Иисусом время «знамений в солнце и луне и звездах, а на земле уныния народов и недоумения» с 1914 года на момент после начала «великих бедствий». Точно так же время предсказанного сбора «избранных Его от четырех ветров» (раньше считавшееся периодом с 1919 года до наших дней) было передвинуто в будущее, на тот же момент после начала «великих бедствий». Каждое из этих положений, теперь отвергнутых, фигурировало в учении организации около 50 лет (в качестве одного из многочисленных примеров можно привести журнал «Сторожевая башня» от 15 июля 1946 г.). Хотя эти изменения и провозглашаются в качестве «нового света», они просто передвигают учение Сторожевой Башни ближе к тем давно известным толкованиям, которые ранее с презрением отвергались организацией как мнения «христианских ученых».

В сентябре 1944 года в восьмом издании «Кризиса совести» рассказывается об этом номере «Сторожевой башни» за 15 февраля 1994 г. и о том, как толкование отрывков из главы 24 Евангелия от Матфея было перенесено вперед, к началу периода «великих бедствий». В рассуждении об этом содержались следующие замечания.

«Пожалуй, самое примечательное, что фраза «род сей» (т. е. нынешнее поколение — прим. перев.), так тщательно подчеркиваемая «Сторожевой башней» и встречающаяся в Мф. 24:34 и Лк. 21:32, в этих статьях не упоминается вообще и ее отсутствие сразу бросается в глаза. Трудно сказать, сможет ли организация отнести слова в Мф. 24:29–31 к моменту после начала «великих бедствий» и в то же время продолжать приписывать слова Иисуса (через три стиха) о «роде сем» к периоду времени, начавшемуся с 1914 года. Но, как уже было показано, Правление обязательно попытается отыскать какой–нибудь выход из все более усложняющегося положения, которое образовалось в связи с привязыванием фразы «род сей» (вместе с сопровождающими ее словами о том, что «не прейдет род сей, как все это будет») ко все более отдаляющейся от нас дате 1914 года.