Кризис современного мира

будет создана, и ее превосходство будет признано всеми остальными, этого окажется достаточно для того, чтобы восстановить порядок во всех остальных областях, так как истинно духовное могущество основывается отнюдь не на количественном превосходстве, имеющем значение лишь в материальной сфере. Кроме того и это чрезвычайно важно в древние эпохи, и даже в Средневековье, естественная склонность западных людей к действию отнюдь не мешала им признавать превосхоство умозрения, то есть чистого интеллекта. Почему же в современном мире это совсем не так? Не потому ли, что люди Запада утратили свой интеллект, чрезмерно развивая склонность к действию, вплоть до того, что изобрели особые теории, ставящие действие превыше всего остального и доходящие, как это произошло в рамках прагматизма, до отрицания каких-либо иных ценностей, кроме самого этого действия? Или изначальное признание приоритета точки зрения о превосходстве действия над умозрением само собой привело Запад к той атрофии интеллектуальных способностей, которую мы наблюдаем сегодня? В обоих случаях и даже в том случае, если истинным является какое-то промежуточное решение результаты остаются одними и теми же. И дела здесь зашли настолько далеко, что реагировать на это необходимо немедленно. В этом вопросе повторим это еще раз Восток мог бы оказать Западу неоценимую услугу, разумеется, если этого захочет сам Запад, причем, отнюдь не навязывая своих собственных концепциий, как того боятся отдельные авторы, а лишь помогая заново открыть глубинный смысл его собственной, сугубо западной традиции.

Актуальное противоречие между Востоком и Западом основывается на том, что Восток утверждает безусловное превосходство умозрения над действием, а современный Запад, напротив, превосходство действия над умозрением. В данном случае речь не идет о двух в равной степени правомочных точках зрения, соответствующих одному из второстепенных уровней реальности, как это имеет место при определенных обстоятельствах, когда действие и умозрение, будучи коррелированными между собой, взаимодополняют друг друга. Отношения иерархического соподчинения по самой своей сути являются строго определенными, и в настоящих условиях мы вынуждены утверждать, что обе концепции, господствующие, соответственно, на Востоке и на Западе, являются действительно взаимоисключающими и отрицающими друг друга. В том случае, если мы признаем необходимость установления между этими двумя тенденциями иерархических соотношений, мы вынуждены считать один из возможных вариантов такого соподчинения истинным, а другой ложным. Прежде, чем углубиться в этот вопрос, заметим следущее: положение дел, характерное для современного Востока, как мы заметили выше, можно встретить во все времена и во всех цивилизациях, тогда как западная точка зрения является сугубо современной. Уже одного этого достаточно , чтобы предположить, что в западной позиции есть нечто анормальное. Это впечатление подтверждается и гипертрофированным увлечением западных людей стремлением к действию вплоть до того, что, не удовлетворяясь провозглашением превосходства действия над умозрением, они сделали его единственным ориентиром своей интеллектуальной деятельности , полностью забыв об умозрении, подлинная природа которого отныне для них совершенно недоступна, и более того, неинтересна. Восточные же доктрины, со своей стороны, напротив, утверждая со всей возможной ясностью и однозначностью не только превосходство умозрения, но и его трансцендентность по отношению к действию, тем не менее, признают и за действием его особые и законные права и полномочия, а также его значимость во всем, что касается сугубо человеческого и обусловленного уровня(2).

Все восточные доктрины без исключения, равно как и древние доктрины Запада, утверждают превосходство умозрения над действием, превосходство того, что неизменно, над тем, что подвержено изменению.(3) Действие, будучи преходящей и временной

модификацией бытия, не может нести в самом себе свой принцип и свою собственную причину. Если же оно вообще не зависит ни от какого принципа, выходящего за пределы этой обусловленной сферы, то оно является лишь чистой иллюзией. Принцип же, сообщающий действию всю реальность его существования, а также обеспечивающий возможность этого существования, следует искать лишь в сфере умозрения или в области чистого знания, так как чистое знание и умозрение суть синонимы, или по меньшей мере, они сущностно совпадают друг с другом, так как чистое знание, обретаемое в процессе умозрения, невозможно отделить от самого этого процесса.(4)* Подобным образом изменение, в самом широком