Кризис среднего возраста

И подумала, что где-то в давнем, невозвратном прошлом этого человека существовала неведомая женщина, Анна, по которой он так пронзительно тоскует и так отчаянно надеется, ухватившись за ее тонкую руку, снова выбраться на поверхность жизни.

Но разве такое возможно? В принципе? Увы и ах. Это как с бледной поганкой – съел, и закрывайте крышку гроба. Нет противоядия. Дорога в один конец.

Через несколько дней он явился снова, в клетчатых расклешенных брючках – привет из далеких шестидесятых – и темно-синем клубном пиджаке с сорванной у входа в магазин маленькой желтой георгиной в петлице. В облаке дешевого одеколона и свежего убийственного перегара.

– Я хочу, чтобы вы стали моей женщиной, – сказал он бархатным голосом, от которого в давние времена счастливые избранницы, видимо, мгновенно увлажнялись в паху.

Аня остолбенела.

Его синие губы дрогнули в легкой улыбке, долженствующей означать: «Да, детка, ты не ослышалась. Я действительно снизошел до тебя».

– У меня есть муж, – наконец холодно произнесла она единственное, что пришло в голову.

– А при чем здесь ваш муж? – искренне изумился переводчик. – Я же не приглашаю вас в загс!

– Ах, какая жалость! – гневно вспыхнула Аня с чувством острой неловкости, что этот бывший мужчина счел возможным подобный невразумительный альянс между ними. – А я-то, дурочка, губы раскатала – размечталась сделаться вашей женой...

Вторым оказался странствующий городским автобусом хмельной трубадур. Прибитый к ней волной пассажиров, он сначала бурно восхитился ее красотой, а потом тоже начал читать стихи. Пронзительные строки о неразделенной любви нанизывались друг на друга, чаруя и томя душу. Завороженный автобус тихо плыл по вечернему городу, внимая вдохновенному певцу чужих печалей. Очарование разрушил сам декламатор.

– Кто может быть прекраснее зрелой женщины? – вопросил он и сам себе убежденно ответил: – Никто.

Аня, никак не воспринимавшая себя в этом качестве, сочла вопрос риторическим и ошиблась.

– Отдайся мне, – непринужденно предложил поэт. – И ты не пожалеешь.

– Прямо здесь? – деловито осведомилась Аня.

– Зачем же? – удивился тот. – Поедем к тебе домой...

Под третьим номером к ее ногам пал охранник Гриша. Не совсем, впрочем, охранник. Вернее, совсем не охранник. А история здесь приключилась такая. Едва они акционировали свой магазин, как явились крепкие ребята в спортивных костюмах фирмы «Адидас» и заявили, что берут на себя их защиту. Благая весть вкупе с названной суммой, которую отныне требовалось выплачивать за свою безопасность, повергли Аню в ступор. Но кто же спорит с ребятами в спортивных костюмах?

Для охраны велено было выделить отдельную комнату, где «защитники» время от времени устраивали шумные сборища под председательством выше обозначенного Гриши, который поначалу приходил с матерчатой борсеткой на поясе, потом приезжал в красных «Жигулях» с дипломатом, а ныне пересел на «БМВ» с водителем, откуда появлялся с дорогим коричневым портфелем фирмы «Хайдсайн».

Времена переменились. Братки надели строгие деловые костюмы, но лексикон оставили прежний. И вот однажды, когда стены просто сотрясались от ненормативной лексики, Аня гневно рванула дверь прокуренной комнаты и возопила:

– Гриша! Вы же интеллигентный человек! Это все-таки книжный магазин, а не баня!

– Ой-ей-ей! – заерничал было один из шестерок, но тут же заткнулся под тяжелым начальственным взглядом.

Аня сердито хлопнула дверью. Она и представить себе не могла, какой революционный переворот невольно произвела в заскорузлой Гришиной душе. Никто и никогда не называл его интеллигентным человеком. Маргиналом, скотобазой, козлом – это пожалуйста. Но интеллигентом!

Гриша взглянул на мир новыми, просветленными глазами и увидел в нем Аню – единственную женщину, сумевшую постичь его тонкую душевную организацию.

Он давно привык брать от жизни все и сразу. Но в данном конкретном случае, придавленный сладким бременем нового статуса, понимал, что действовать следует иначе – не штурмом, а осадой. Он был большой, высокий («Габаритный мужчина», – говорила про таких Ба), с тронутым оспой широким лицом и толстыми влажными губами. Если бы Ане сказали, что он имеет на нее виды, она бы грохнулась в обморок, настолько ненужными, тягостными и нелепыми оказались бы подобные притязания.

Когда Гриша зачастил в магазин, Аня заподозрила, что «пацаны» собираются увеличить ежемесячную мзду. Она ловила на себе его странные взгляды и тоскливо прикидывала, как сильно возрастет эта самая мзда.

И вот однажды в конце рабочего дня он подошел к ней и предложил подвезти до дома.

– Спасибо, не надо, – отказалась Аня. – Я живу в двух шагах отсюда и хожу пешком.

– Тогда я провожу.

– Зачем?! – удивилась она.

– Нам нужно поговорить.

– О чем нам говорить? Назови свою цену – и дело с концом.

– Цену?! – поразился Григорий. – Какую цену?! Ты что, хочешь за деньги?..

– А разве у меня есть выбор?

– А я-то думал, что ты порядочная женщина, – с горечью сказал он. – А ты такая же шалава, как и все.

– Ах ты... что... да кто ты такой?! – взвилась Аня.