Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

После похорон Мениндор скорбящие разошлись из Кпонду по своим деревням, разбросанным по всему Треугольнику, и вскоре многие из них начали заболевать. Близкие ухаживали за больными, и вирус переходил к ним, двигаясь по цепочке привязанности и долга. Паразит Эбола пристроился к системе человеческих связей, основанных на любви и заботе, к тем самым человеческим качествам, которые в конечном счете объединяют любого человека со всеми людьми на свете.

Часть зараженных обращалась куда-то за помощью — к врачам, в больницы, к родственникам, к знахарям — в своих и других странах, как в Маконском треугольнике, так и за его пределами. Сеть человеческих взаимосвязей, пораженная вирусом, распространилась на города Западной Африки. Похороны Мениндор, похоже, стали центральной, ключевой точкой в цепи событий, которым предстояло вскоре стать полномасштабной эпидемией лихорадки Эбола, самым смертоносным и быстро распространяющимся наступлением возбудителя тяжелой инфекции за последние 100 лет.

Когда эпидемиологи наконец-то узнали о похоронах Мениндор и проследили цепное распространение инфекции, начавшееся оттуда, они обнаружили по меньшей мере 365 случаев Эболы, которые можно было связать с этим событием. Прощание с умершей Мениндор запустило цепное распространение инфекции во всех направлениях — и в Либерию, и в Гвинею, и в направлении государственной больницы Кенемы, находящейся в 70 милях от Кпонду. Цепная реакция началась с того, что маленький мальчик потрогал зверюшку, возможно летучую мышь, и всего лишь несколько вирусных частиц преодолели ненадежную границу, которая отделяет организм человеческого существа от всего остального мира природы.

Через семь недель после того, как паразит перешел из окружающей среды в организм мальчика и размножился там, он добрался до миссис Сиа Ванды Конионо из Кпонду; вероятно, это произошло, когда она оказалась в автобусе рядом с заразившимся раньше пассажиром. Она умерла 3 марта и была похоронена близ Кпонду. Через 29 дней, 1 апреля, Хумарр Хан и его сотрудники не заметили электронное письмо от Джекоба Майкере, в котором он сообщал о смерти и погребении миссис Конионо.

Если бы они увидели письмо и осознали его значение — что Эбола уже проникла в Сьерра-Леоне и проявилась в Кпонду, — они обязательно послали бы туда группу эпидемиологической разведки, чтобы выяснить, что же на самом деле происходит. Медики оказались бы в Кпонду вскоре после 1 апреля. Несомненно, они обнаружили бы Мениндор, умирающую от Эболы в своей постели.

Если бы медики из Кенемы обнаружили больную Мениндор, они, скорее всего, смогли бы обеспечить ее изоляцию и таким образом ограничить соприкосновение окружающих с Эболой. Группа из Кенемы также могла бы воспрепятствовать многолюдным похоронам Мениндор. Получил бы вирус Эбола столь стремительное распространение, не соберись жители окрестных деревень на похороны Мениндор? Оказалась бы эпидемическая вспышка столь масштабной? Смогла бы тогда Эбола добраться до Далласа, Лагоса и Нью-Йорка? Если бы Мениндор обнаружили вовремя, зрелые семена эпидемии могли бы и не взойти и вспышка инфекции оказалась бы локальной и более управляемой.

Может, да, а может быть, и нет. Мы никогда этого не узнаем, потому что действительность живет по иным правилам. И это не значит, что во всем виноваты Хумарр Хан и его команда. В случившемся нет их вины. Дело в том, что незначительные события способны изменить ход истории. Мелкие, незаметные происшествия могут поднять волну, а волна перерастает в бурю. Малыш трогает летучую мышь… женщину в автобусе прижимает к человеку, который чувствует себя нездоровым… электронное письмо остается незамеченным среди многих других… человек болеет, а медики об этом не знают… и внезапно наступает будущее.

Эбола — не единица, а масса. За время, прошедшее с тех пор, как в организм мальчика попали несколько частиц вируса Эбола, вирус размножался в телах все большего и большего количества людей. Возникла огромная популяция вирусных частиц, различающихся между собою; каждая частица конкурировала с другими за шанс проникнуть внутрь клетки и начать копировать себя. В ходе самокопирования частиц случаются ошибки, и в общей массе образуются несколько иные разновидности вируса. Можно представить себе вирус как косяк рыб, в котором каждая вирусная частица — это рыбка. Рыбы, составляющие косяк, плавают и в процессе плавания и размножения меняются, так что в конце концов косяк, многократно увеличившийся в размере, оказывается скопищем разнообразных рыб, некоторые из которых лучше плавают и вооружены более острыми и крупными зубами.