Кризис власти

Каменев говорил в нарочито спокойном тоне, что в основе происходящего кризиса лежит принципиальное противоречие между стремлениями буржуазии и пролетариата, но не преминул добавить, что большевистская фракция, от имени которой он выступает, не стремится в данный момент к свержению правительства. Суханов построил защиту требований интернационалистов о более энергичной политике мира на аргументах, которые, казалось, должны были встретить сочувствие правительства. Основываясь на собственных докладах министров и апеллируя к их патриотизму, он говорил о том, на сколько борьба с экономическими затруднениями и с расстройством фронта была бы облегчена политикой, решительно направленной к приближению мира. Но когда некоторые его замечания, критиковавшие уже не сопроводительную ноту Милюкова, а всю деятельность правительства в целом, вызвали протесты со стороны министров, он поспешил успокоить их, заявив, что говорит от имени меньшинства и что большинство Исполнительного Комитета его взглядов не разделяет.

Заявление Милюкова о невозможности послать новую ноту грозило сорвать всякую возможность соглашения.

Вслед за его выступлением я взял слово, чтобы сказать, что для нас, как и для всей революционной демократии, неприемлем никакой Другой выход из кризиса, кроме следующего: правительство должно опубликовать дополнительное разъяснение, в котором вопросы, вызвавшие конфликт, должны быть решены в согласии с политикой, выраженной в акте 27 марта. Это разъяснение должно быть сделано в ясной, не допускающей никаких сомнений форме и должно быть передано союзным правительствам.

После этого моего заявления ко мне подошел Некрасов и предложил мне немедленно вместе с ним выработать текст такого заявления. Мы пошли в соседнюю комнату и очень скоро, без больших споров выработали следующий текст, который должен был быть на другой день представлен на одобрение правительства и Исполнительного Комитета:

«Ввиду возникших сомнений по вопросу о толковании ноты министра иностранных дел, сопровождающей передачу союзным правительствам декларации Временного правительства (от 27 марта), Временное правительство считает нужным разъяснить: 1) Само собой разумеется, что нота эта, говоря о решительной победе над врагами, имеет в виду достижение тех задач, которые поставлены Декларацией 27 марта и выражены в следующих словах: „Временное правительство считает своим правом и долгом ныне же заявить, что цель свободной России – не господство над другими народами, не отнятие у них национального их достояния, не насильственный захват чужих территорий, но утверждение прочного мира на основе самоопределения народов. Русский народ не добивается усиления внешней мощи своей за счет других народов, он не ставит своей целью ничьего порабощения и унижения. Во имя высших начал справедливости им сняты оковы, лежавшие на польском народе. Но русский народ не допустит, чтобы родина его вышла из великой борьбы униженной и подорванной в жизненных своих силах“. 2) Под упомянутыми в ноте „санкциями и гарантиями“ прочного мира Временное правительство подразумевало ограничение вооружений, международные трибуналы и пр. Означенное разъяснение будет передано министром иностранных дел послам союзных держав».

Текст этот, несмотря на сопротивление Милюкова, был принят Временным правительством на следующий день.[2]

Единственное прибавление, которое было сделано в приведенном выше тексте по предложению Милюкова, заключалось в том, что параграфы первый и второй были названы вторым и третьим, а в качестве первого параграфа был добавлен следующий:

«Нота министра иностранных дел была предметом тщательного и продолжительного обсуждения Временного правительства, причем текст ее принят единогласно».

Исполнительный Комитет, которому я сообщил проект заявления, выработанный накануне мною и Некрасовым, обсуждал этот проект одновременно с его обсуждением в правительстве. Большинство высказывалось за то, чтобы удовлетвориться этим заявлением. Интернационалисты и большевики говорили против. Оживленные прения постоянно прерывались приходившими со всех сторон известиями о манифестациях и столкновениях.

В 5 часов Временное правительство уведомило нас о своем решении и прислало нам принятый им текст заявления. Большинство Исполнительного Комитета, не колеблясь, единодушно решило удовлетвориться этим заявлением и предложить ждавшему нас пленуму Петроградского Совета утвердить это решение и возвестить населению окончание конфликта. Большевики и интернационалисты голосовали против.

В момент, когда мы принесли Петроградскому Совету наше решение, улицы были полны манифестирующими толпами.