Кроха для эгоиста

– Я копила эти деньги полтора года, всхлипнула я, с трудом поднимаясь на ноги. Пошатываясь пошла в прихожую, где трезвонил мой мобильник, у которого давно отколот один угол, а экран пересекает трещина, глубиной с марианскую впадину. Мать виновато семенила за мной и причитала.

– Сонечка, ну у тебя есть работа. Ужмемся немного. Зато Катя не будет изгоем в своей компании. И ты, между прочим сама виновата. Шляешься по мужикам ночами, и дела тебе нет до того, что с девочкой…

Я молча глянула на экран моего мастодонта. Ашотик. Ну, что ж, еще один восхитительный день только так и мог начаться: крушением надежд, лишением мечт, и ударным трудом, к которому наверняка сейчас меня будет склонять милый хозяин «Курочки КоКо»

– Да, – уныло ответила я. Мать просто ушла, оставив меня одну в темной, как моя жизнь прихожей, сделав меня же еще и виноватой в моих несчастьях. Черт, громила был прав. Прав. Я дурочка – снегурочка, а никакая не курочка.

– Ты уволэна с сэгодняшнэго дня, Соня, – последний выстрел в мою и без того тупую голову, показался оглушительным. – Это, как там эго, по статьэ. Клиэнты жаловались вчэра на тэбя. Вот. Я правилно сказал? – спросил кого – то коварный арямянин, службе которому я отдала почти год. Но я внимания уже не обратила на его последний, адресованный непонятно кому, вопрос. Нажала на сброс и побрела в свою комнату. Может удастся сдохнуть потихому.

Свалилась на шаткую кровать, и уставилась на плакат какой-то молодежной мальчуковой группы, висящий на стене. От нее несколько лет назад тащилась моя младшая сестра. Странно, но я только сейчас осознала, что он единственное яркое пятно в моей спальне, которая вдруг показалась мне убогой кельей. Раньше я не замечала этого.

Не знаю, сколько пролежала, на все лады жалея себя. Теперь мне точно не светит учеба. Не светит нормальная теплая работа. По профессии работать воспитателем? Сдохнем с голоду. Или я выброшусь из окна. А может просто сопьюсь, как наша соседка Любка, и однажды засну с сигаретой вот в этой самой убогой кровати. Хотя. У меня хотя бы есть семья. А у малышки, которую я оставила варвару нет никого. Он наверное сдал уже девочку в детдом. Черт. Но я ведь не могу даже помочь. Ну кто отдаст крошку глупой безработной, нищей идиотке.

Дверной звонок прозвучал тревожным набатом. Ничего, мать не открывает дверь никому. И я не стану. Позвонят и уйдут. Наверняка какие-нибудь продавцы всякой-всячины.

Не ушли. Чертов звонок не унимался, впиваясь в мой мозг, словно ледышки снежной королевы в сердце Кая, который так и не смог собрать слово вечность.

Путь до входной двери показался мне восхождением на голгофу.

– Ты раньше не могла встать? – послышался недовольный голос мамы, – у меня наверное зашкаливает уже давление от этой какофонии.

Я повернула в замке ключ и открыла рот, чтобы выплеснуть всю свою ярость на несчастного, стоящего за дверью. Но, не смогла выдавить из себя и звука, увидев пришельца, облаченного в дорогущее пальто, заляпанную не пойми чем майку, пижамные штаны, покрытые все теми же подтеками, брендовое пальто и лакированные ботинки на босу ногу. Борода, встопорщенная и будто присыпанная порошком или снегом, сегодня выглядела как метелка. Взгляд безумный, окатил меня волной ледяной насмешки. У меня ноги ослабли.

– Дед мороза вызывали? – проревел бородатый монстр, чихнул, в воздух поднялось белоснежное облачко, воняющее тальком.

Глава 6

Дмитрий Воронцов