«Крокодил»

Писатели не для «господ», а для «простонародья»
В пору нэповского половодья.
Когда НЭП, накопляя жирный ил,
Стал походить на мутный Нил
И когда можно видеть поминутно.
Как там, где наиболее мутно,
Орудует крокодилье племя,
Решили мы, что пришло время
Для очистки нэповского Нила
Выпустить КРАСНОГО КРОКОДИЛА.
КРАСНОМУ КРОКОДИЛУ честь и хвала!
Ему предстоят большие дела:
ДОБИРАТЬСЯ ДО ВСЯКОЙ гнилости
И ВОРОШИТЬ ГНИЛЬ БЕЗО всякой милости,
ЧТОБ НЭПОВСКАЯ МУТЬ НЕ ЦВЕЛА
И НЕ ГНИЛА,
ВОТ КАКОВА ЗАДАЧА КРАСНОГО КРОКОДИЛА!
Мы же,
Подписавшиеся ниже,
Кто пером, кто помелом.
Воздавая «коемуждо по делом»,
Приложим все наши старания,
Чтоб достойно описать все его великие деяния.
На том бьем вам, товарищи, челом!

Александр Архангельский ЕЩЕ ОДНА ГОЛОВА

Главметалл, Главбум, Главкожа,
Главодежда, Главрогожа,
Главпортянки, Главчулки…
А о главном, чудаки,
Позабыли, чтоб им пусто,
А Искусство? Это что ж?
Хуже ваших Главрогож?
И искусству дайте вы
Хоть кусочек головы!
Деток спрячем в Главсоцвосе
(Есть папаши в Наркомпросе!).
Да и Рабис тоже бодр.
От греха спасет Охобр.
Символисты ж, футуристы,
Реалисты и фуисты,
Прочие имажинисты,
Залезайте в Главискусство!
Ничего, что очень густо.
Всем найдется место, честь.
Лишь смогли бы только влезть!

Валентин Катаев КИНОМИТЬКА

Митька — папиросник.

Однако это не мешает Митьке вести шумную великосветскую жизнь, полную захватывающих интриг, запутанных авантюр и жгучего шика.

Уж такой человек Митька.

Ничего не поделаешь!

Вечером Митьку можно видеть на третьих местах де-п нового кинематографа.

Митька возбужден. Глаза у него горят. Он топает ногами и кричит:

— Пора! Даешь Мабузу! Даешь Чарли Чаплина!

Кино — это академия, где Митька учится красивой жизни.

Днем Митька торгует папиросами у почтамта.

Лицо у него напряженное и крайне озабоченное. У него масса дел: во-первых, не выпускать из виду милиционера, во-вторых, не пропустить покупателя, в-третьих, ухитриться свистнуть у зазевавшейся бабы булку и, в-четвертых, квалифицировать прохожих.

Это самое главное.

В глазах Митьки прохожие делятся на Мабуз, Чарли Чаплинов, Билли, Мэри Пикфорд, Конрадов Вейтов, Коллигари, Мозжухиных, сыщиков, миллионеров, преступников и авантюристов.

Вот из вагона трамвая выскочил изящный молодой человек в широком пальто, кепи, полосатом шарфе, с трубочкой.

Несомненно, этот человек принадлежит к разряду сыщиков — Гарри Пиллей.

Митька не сомневается в этом. Для Митьки ясно, как ириска, что молодой человек преследует важного государственного преступника. У него нет времени купить у Митьки спичек.

Сыщик перебегает улицу. Ага! Он догоняет человека, который садится в экипаж. Попался, голубчик! Митька бросается к месту происшествия, рискуя попасть под автомобиль, и останавливается около сыщика и преступника.

— Послушайте, Саркизов, — взволнованно говорит Гарри Пилль, — два вагона муравьиных яиц франко Петроград… Накладная в кармане, я только что звонил в трест… Сорок процентов, и ни копейки меньше.

Но у Митьки нет времени дослушать до конца. Его внимание отвлечено другим.

Мимо почтамта быстро-быстро бежит золотоволосая девушка, прижимая к груди вагон толстых книг.

Конечно, это Мэри Пикфорд, только что выгнанная из дома своего злого дяди. Бедняжка! Ее так жаль!

Митька не сомневается, что она сейчас сядет на тротуар и заплачет. Митька уже готов подбежать к ней и подарить самую лучшую папиросу, но в этот миг возле Мэри Пикфорд вырастает великолепный экземпляр Конрада Вейта.

Митька останавливается, затаив дыхание.

Конрад Вейт берет под руку Мэри Пикфорд.

— Здравствуйте, Соня, ну как дела?

— Здравствуйте, товарищ Кошкин. Какая совершенно случайная встреча!

Мэри Пикфорд ужасно краснеет.

— Товарищ Кошкин, у вас нет ли учебника политграмоты? У меня позавчера Левка свистнул.

Но Митька уже занят другим: с извозчика слезает чудесный, толстый, преступный доктор Мабузо.