Крокодильчик в перьях

Но технически Дейлен вполне себе петух, пусть и наполовину чешуйчатый.

― Тогда жди. Пойду соберу. ― Тут саламандр резко развернулся и, снова став огромной ящерицей, ускакал в небеса.

― Эм… ― Я озадаченно почесала в затылке.

Посмотрела вниз — поскольку мы сидели на куполе аккурат над академией, там во дворе столпились чуть ли не все учителя и ученики. А из окна учительского корпуса по пояс торчал мой петух и сверкал глазами, как аварийными фарами. На его голове, пародируя Змея Горыныча, сидели три маленькие саламандры и тоже с любопытством меня высматривали.

Я была очень даже не против спуститься, если честно. Но внезапно забыла, как это делается. Сюда я летела на крыльях злости, а обратно… кхм. А обратно они уже не работают. Видимо, офиг… удивление не является достаточной мотивацией для полета.

― Ащ-щ-щ! ― раздалось вдруг над моей головой. ― Сестренка! Наконец-то! Наконец-то ты догадалась сбежать и ждать меня здесь! Я тебя спасу!

Огромные когти сомкнулись вокруг моего тела, все вокруг стало золотым и ало-огненным, лицо обдало теплым ветром с запахом какао.

― Мамочка будет довольна! ― прогудело пламя, укутывая меня словно ласковым невесомым пухом и утаскивая куда-то в уютную тьму.

* * * * *

― Зато я недовольна, придурок ты с хвостом! ― Очередное перо из братца закружилось в воздухе, медленно тлея.

Огромный пернатый монстр с испуганным кудахтаньем шарахнулся еще дальше вглубь пещеры и жалобно взвыл:

― Мама-а-а! Ты не говорила, что она такая злюка!

― Я сама не знала, ― со вздохом поделилась большая ящерица, наблюдая за мной с потолка.

Она туда как влезла, так и висела, непонятно за что зацепившись. Только головой крутила, отслеживая, как я гоняю по неровным камням ее старшего сыночка.

― А ты вообще молчи, мать-ехидна! ― Допрыгнуть и клюнуть эту безответственную женщину я не могла, она предусмотрительно зависла в самой высокой точке свода. Зато ругалась от души. ― Как ты могла?! Ладно детей бросила, знала, что нас не оставят, вырастят! Но о собственной матери ты подумала?! Бабушка до сих пор плачет, когда говорит о тебе! Бессовестная девчонка!

Хоть тресни, но воспринимать эту легкомысленную особу родительницей я не могла. Скорее, еще одним непутевым подростком. Это же надо! Способ побега она придумала, а!

― Не все горят желанием жить под куполом и нянчиться с кучей умственно отсталых малолеток! Я полностью обернулась, а значит, и смысла продолжать отношения с неполноценным самцом не было. Долг свой я выполнила — кладку отложила! У меня вообще спросили, когда запихнули в мое тело чужой генетический материал? Нет, им клан инвалидов был важнее!

― А сказать об этом нормально ума и смелости не хватило, да?!

― Что ты понимаешь! Они мало того, что разлучили нас со Сполохом, так еще и намеревались навсегда подложить меня под безмозглое земноводное!

― Ты сама не протестовала. ― Я неожиданно успокоилась, выплюнула братцево перо и села на хвост посреди пещеры. ― Это во-первых. А во-вторых, не смей так говорить о моем отце. Он, в отличие от тебя, проявил себя взрослым ответственным человеком и прекрасным родителем.

― Ну и радуйся, ― отчего-то страшно разобиделась ящерица на потолке. ― Арни, верни эту… птицу обратно. Ей не место в нашем гнезде!

― Не хочу, она кусается. ― Мой брат насупленно уселся неподалеку. Как бы рядом, но за камушком. Он был на удивление молодым. Точнее, даже не молодым, а практически ребенком. ― А еще она моя сестра, почему я должен отдавать ее каким-то чужим детям?

М-да… В этом мире мифики взрослеют очень медленно. Точнее, не так: мифики взрослеют очень по-разному. А фениксы и вовсе чуть ли не вечные дети. С одной стороны, вроде как неубиваемы, с другой — при каждом более-менее опасном чихе распадаются пеплом и… молодеют! Не до состояния «только из яйца», но все равно перспектива неоднозначная.

Конечно, раза после десятитысячного этот дефект плавно сходит на нет. Феникс все так же обновляется и молодеет, но уже только телом. Мозги не обнуляются, даже получая новую порцию юношеского оживления.

Увы. Моим дополнительно найденным родителям и брату до этого благословенного возраста дальше, чем мне самой до саламандрового плато пешочком по болоту. «Папаша» так и вовсе удрал из пещеры сразу после того, как я выдернула ему половину хохолка. Еще только посторонние и незнакомые мужики не лезли меня лапать с криками «ой, какая милая страшненькая девочка, дай потискаю».