«Крокодиленок»

– Еще как действует! Мишку Огурцова уже «историком» дразнят, стихи о Прибылове наизусть выучили. А главное, знаешь, чему ребята удивляются: «Как это они Мишку Артамонова не побоялись протащить? Ведь он, мол, Замятина теперь наверняка отлупит. Валерку не тронет – Валерка здоровый, а Замятина – как пить дать!»

– Пусть попробует, – сказал художник.

– Что ж! Может быть, и отлупит, – хладнокровно ответил редактор. – Сатирики всегда наживают много врагов.

– Ага! Я так ребятам и сказал: «То-то, говорю, и ценно, что невзирая на лица. Будь ты хоть Артамонов, хоть кто». Верно, Кирка?

Тут мне показалось, что редактор и художник немного смутились. Валерка сказал «гм», отошел к столу и начал раскрашивать заголовок для второго номера газеты, а Кирилл смотрел на меня исподлобья, насупившись.

– Понимаешь, Семен, я тебя должен предупредить… – заговорил он, помолчав. – Хотя это и редакционная тайна, но так как ты мой друг… я… Одним словом, мы тебя на следующий номер запланировали.

Я сначала ничего не понял:

– Как? Куда запланировали?

– В фельетон, – сказал Кирка. – На тему о болтовне в классе.

– Ловко! Ты… ты это серьезно, Кирилл?

– Такими вещами не шутят.

– Значит… значит, своего друга будете протаскивать, Кирилл Иванович?

– Ты какой-то странный, Семен! Не могу же я других болтунов протаскивать, а тебя нет.

– А очень нужно тебе вообще болтунов протаскивать! Наверное, и без них есть о чем писать.

Кирка немного рассердился:

– Знаешь, Семен… дружба дружбой, а принцип принципом. Болтовня в классе – отрицательное явление, значит, наша сатирическая газета должна его бичевать. Тут дело в принципе.

– Хорош принцип! Над друзьями издеваться!

Валерка вдруг отбросил кисточку и выпрямился.

– Ну, чего ты пришел и ворчишь? – сказал он. – Давай уходи отсюда и не мешай работать!

Я понял, что разговаривать мне больше не о чем. Я только спросил:

– И карикатуру нарисуете?

Редактор кивнул:

– Да. У нас все идет с иллюстрациями.

– Ладно, Кирилл Иванович! Спасибо!.. Запомним! – сказал я и ушел.

Вот до чего доводят неприятности! Писал, писал и только сейчас вспомнил, что нужно выучить формулы сокращенного умножения. Ладно! Авось не спросят!

16 февраля. 7 часов вечера.

Сегодня, войдя в класс, я не сел на свое обычное место, рядом с Кириллом. Я положил перед редактором запечатанный конверт и стал прохаживаться между партами, держа за спиной портфель.

В конверте находилось письмо. Вот что я там писал:

«Замятин!

Предлагаю меняться местами с Пеликановым. Так вам будет удобнее делать гадости своим бывшим друзьям. Если Пеликанов не поменяется, то я все равно рядом с тобой не сяду. Это окончательно.

С. Ложечкин». 

Кирка прочел письмо и сказал:

– Смешно, Семен!

Я молча пожал плечами и продолжал ходить.

Тогда Кирилл показал письмо Валерке. Тот ухмыльнулся, сказал: «Это дело, это нам подходит», и перенес свои книги на парту к редактору. Я сел на его место, рядом с Мишкой Артамоновым – с тем самым, которого нарисовали богатырем.

После звонка, перед началом урока, к нам зашел вожатый Игорь.

– Понравился «Крокодиленок?» – спросил он громко.

– Понравился! – хором ответил класс.

Даже «доктор исторических наук» Мишка Огурцов сказал: «Понравился». Промолчали только мы с Артамоновым да Ваня Прибылов.

– Берегитесь теперь! – сказал Игорь. – «Крокодиленок» – газета оперативная: чуть что – за ушко да на солнышко. Ясно?

– Ясно! – ответил класс.

– Будем помогать «Крокодиленку»? Писать в него будем?

– Будем! – крикнули сразу тридцать ребят.

Целый день я старался не обращать на Кирилла никакого внимания, а он, кажется, и в самом деле не обращал на меня внимания. На всех переменах ребята приносили ему заметки. Он просматривал их с очень серьезным видом и говорил: «Ладно! Это мы обработаем» или: «Не пойдет. Это мелочь».

Ваня Прибылов сегодня три раза открывал перочинный нож, но тут же со смущенным видом прятал его.

Того же числа. 10 часов 30 минут.

Настроение паршивое. Скучно учить уроки одному. Это, должно быть, с непривычки.

Не знаю, может быть, я погорячился и зря поссорился с Киркой? В конце концов, что из того, если он один разок напишет обо мне в газете? И потом, чем он виноват, если у него обязанность такая?

Нужно учить формулы сокращенного умножения, но на завтра много задано по русскому. Придется с формулами подождать.

17 февраля.

Нет, Кирилл Замятин, никогда-никогда Семен Ложечкин больше не скажет с тобой ни слова!

Они нарисовали четырех сорок с разинутыми клювами, сидящих на спинке парты, а рядом изобразили четырех рыб, которые стоят на хвостах у доски, уныло повесив головы. Под этим дурацким рисунком они написали: