Крокодилий сторож

День начался с тоста и крепкого кофе, все еще остывающего на круглом столике в кухне по соседству с айфоном. Ни звонков, ни сообщений. Она проверила в очередной раз. С тех пор как она съехала из дома, прошло совсем немного времени, поэтому она по-прежнему находила прелесть в повседневных хлопотах вроде похода за покупками или стирки. Она еще толком не приспособилась к новому быту, просто наслаждалась возможностью совсем «по-взрослому» решать, когда, как и что делать.

К пустоте в холодильнике она не привыкла. Невозможность заполнить его брезаолой и экологичными овощами приводила ее в состояние подавленности. Всякий раз она приносила из супермаркета губки для мытья посуды и овсяные хлопья. Она как будто еще не нашла своего места в мире. Хотя периодически она попадала в обнадеживающие ситуации – к примеру, когда в прачечной, суша белье, оказывалась среди таких же молодых людей, улыбалась поверх дозатора с порошком и с готовностью пересаживалась, чтобы освободить кому-нибудь место за складным столиком. Тогда она бывала не одинока. Но воодушевление длилось недолго. Стоило ей втащить к себе наверх икейный мешок с еще влажной одеждой и очутиться в квартире одной-одинешеньке, недавние чаяния мгновенно улетучивались.

Глава 2

Йеппе смотрел на узкую ручку, которую сжимал кончиками пальцев. Эстер ди Лауренти облачилась в банный халат и сварила кофе, теперь они сидели в мягких креслах и ждали, пока она соберется с мыслями. Гостиная изобиловала цветами, безделушками и всяким хламом, Йеппе чувствовал себя неуютно в этом женском бардаке. Стены от пола до потолка были скрыты за стеллажами с книгами всех сортов. Тома с выгоревшими кожаными корешками, книги в мягких обложках, красочные брошюры о еде и растениях. Деревянные фигурки и пыльные безделушки со всех концов мира заполняли пространство на полках и стенах, на каждой горизонтальной поверхности лежали кипы мелко исписанных рукописей с красными подчеркиваниями.

Внизу перед выкрашенным охрой фасадом уже собирались первые журналисты. Представители прессы не удовлетворились прослушиванием полицейского радио, а предпочли своими ушами внимать неумолкающим сиренам и самостоятельно контролировать обновление информации в социальных медиа. Стоило появиться какому-нибудь сообщению о присутствии где-либо полиции, и журналисты прибывали на место какими-то минутами позже первых машин скорой помощи. И вот уже с утра пораньше новостники вещают прямо в камеры, мечущимися между их лицами и толпой криминалистов в белом.

– Я являюсь собственником дома и сдаю второй и третий этажи. Грегерс живет подо мной уже двадцать лет, с тех пор как развелся. Помещение на первом этаже обновляется раз в несколько лет, сейчас там кафе-бар. Его открыли двое молодых людей…

Речь Эстер ди Лауренти лилась неспешным потоком, но ее беспокойный взгляд выдавал человека в состоянии шока. Спину Йеппе пронзил спазм боли, и он уперся ступнями в пол, чтобы боль утихла и он снова смог сосредоточиться на рассказе.

– Каролина живет на втором этаже полтора года. В прежние времена я была знакома по копенгагенскому университету с ее родителями, потом они переехали западнее. У нас с ними был своего рода творческий клуб. Сначала с ней жил парень, но зимой и он свалил. А весной его место заняла Юлия.

Четкая дикция Эстер ди Лауренти контрастировала с грубыми словечками, регулярно проскакивавшими в изящных фразах. Сценическая речь – но скорее в духе Сисе Бабетты, чем Гиты Нёрбю.

– Они давние подруги, знают друг друга со школы. Прекрасные квартирантки, – продолжала Эстер, вдруг остановив взгляд на вазочке из рифленого фарфора. – Кто? Неужели это ее убили?

– Еще не произведено окончательное опознание. – Йеппе пытался говорить утешительным тоном. – Я прекрасно понимаю, что вам тяжело, но еще рано говорить что-либо о причине смерти.