Кроль на короне (СИ)

— Я такое сказал? Ты вообще уши моешь? Хоть изредка! Или у тебя они говном забиты? — злобно высказался мужчина. — Что ты услышала, раз натворила такое?

— Ты сказал, что хочешь яйца поесть. Я предложила омлет на двоих. Ты не захотел есть вместе со мной, — Клея, запинаясь, начала оправдываться. — Сказал, чтобы приготовила из одного яйца, без моего омлета.

— И что ты сделала? Яичницу? Где ты услышала про яичницу? — он схватил Клею за ухо и больно вывернул его. — Что я сказал? Приготовить мне из одного яйца! Вот и надо было приготовить! Трудно? Не понятно?

Мужчина отпустил Клеи и со словами «идиотка слабоумная», толкнул к плите, где стояла ещё тёплая сковорода.

— Чего вытаращилась на меня? Сама виновата. Исправляй. Или спорить будешь? А?! — рявкнул он. Его помутневший взгляд, полный гнева, напугал Клею. Казалось, будто мужчина сам не знает, что готов сделать в следующую минуту.

— Бесишь, — процедил он, с презрением глядя на неё. А после пнул Клею ногой в живот.

По её спине прошла волна дрожи. В голове зазвенело от удара затылком о стену. Под лопаткой больно кольнуло. Это был острый край полки для специй. Клея сползла на пол и, подтянув колени к груди, закрыла голову руками.

— Что ты из себя жертву корчишь? Смотрите, съёжилась! Прикрылась! Думаешь, я тебя бить буду? Ха! А ведь буду! Ещё как буду, пока ты мне рожи корчить не перестанешь, — мужчина сделал шаг. Следом в плечо Клеи пришёлся удар пяткой. — Вечно с кислой миной ходишь. Вечно чем-то недовольна, а с другими такая улыбчивая, падла. Глазки блестят, как у течной…

«Хорошо, что в тапках, а не в берцах. Хуже всего голыми руками и ногами. Или если он поранится. Бешеный», — думала Клея, вспоминая прошлые побои.

Чувство безысходности поглотило страх и притупило боль. Желание оказаться забитой до смерти накатило острой жаждой. Клея опустила руки, принимая лицом удар ноги. Затылок гулко приложился к стене и в ушах отчётливо прозвучал хруст. Горячая влага потекла по губам, капая с подбородка на грудь. Перед глазами качнулся пол, выложенный тёмно-коричневой плиткой под цвет столешницы.

«Не маркий. Совсем не видно крови», — падая, Клея посмотрела прямо перед собой на кровавую кляксу.

— Сама виновата. Са-ма! — мужчина торопливо ушёл. Его шлёпающе-шаркающие шаги стихли ещё в коридоре. С щелчком зашумел системный блок. Кашлянули, включившиеся колонки. А вскоре громкие звуки музыки наполнили дом. Каждая нота ударяла в уши Клеи, раскалывая голову на множество осколков.