Кроличья нора, или Что мы знаем о себе и Вселенной

Когда люди говорят о наблюдателе, они упускают важнейший аспект проблемы: а кто же это такой? Мы настолько привыкли к слову «наблюдатель», что перестали понимать его смысл. А ведь оно обозначает любого человека, независимо от его пола, национальности, социального положения или вероисповедания. Но раз так, то КАЖДЫЙ имеет способность наблюдать и изменять субатомную реальность. Вы можете взять любого прохожего (топ-менеджера, швейцара, проститутку, скрипача, полицейского), и все они могут делать это – а не только ученые в своих лабораториях. Это умение принадлежит каждому, потому что сама наука есть метафора, разъясняющая НАМ, людям, что такое мир.

– Марк —

Сегодня этот эффект наблюдения обычно называют «проблемой измерения». В ранних описаниях данного феномена ученые постоянно использовали термин «сознательный наблюдатель». В дальнейшем же они пытались избежать употребления в своих отчетах сомнительного слова «сознательный». Дело в том, что в ином случае нужно было давать определение человеческого сознания. К тому же возникает вопрос: а если собака увидит результаты эксперимента с электронами – приведет ли это к «схлопыванию» волновой функции?

Отказавшись от использования в квантовой теории понятия «сознание», физики окончательно утвердились в понимании того, о чем упоминалось ранее: фантазии о том, что можно производить измерение и не влиять на наблюдаемый объект, должны быть навсегда забыты. Пресловутая «муха на стене» не может сидеть себе и не влиять на реальность. (И нам не следует беспокоиться о том, сознательна ли эта муха!)

Чтобы согласовать представления о наблюдателях, измерениях, сознании и «схлопывании», ученые предложили множество теорий. Первая и по-прежнему часто обсуждаемая из них, – так называемая «копенгагенская интерпретация».

Копенгагенская интерпретация

Возникает вопрос: можно ли составить математическую модель того, что делает наблюдатель, когда он изменяет реальность? Пока ответ ускользает. Любые используемые нами методы математического описания, учитывающие наблюдение, приводят нас к нарушению непрерывности. Это объясняет, почему наблюдатель оставлен за пределами физических уравнений. Без него проще.

– Фред Алан Вольф

Идея о том, что наблюдатель неизбежно влияет на любой наблюдаемый им физический процесс; о том, что мы не нейтральные свидетели происходящего, просто-напросто обозревающие предметы и события, впервые была высказана Нильсом Бором и его коллегами из Копенгагена. Вот почему эти положения часто называют копенгагенской интерпретацией. Бор утверждал: принцип неопределенности Гейзенберга подразумевает нечто большее, чем невозможность точно одновременно определить скорость и положение субатомной частицы. Вот как описывает выдвинутые им постулаты Фред Алан Вольф: «Дело не только в том, что вы не можете измерить нечто. Этого «нечто» вообще нет – до тех пор, пока вы не начнете его наблюдать. Гейзенберг же полагал, что оно существует само по себе».

Гейзенберг не решался признать, что до вовлечения в процесс наблюдателя не было никакого «нечто». Нильс Бор не только утверждал это, но и решительно развил свои предположения. Так как частицы не возникают до тех пор, пока мы не начнем их наблюдать, говорил он, то реальность на квантовом уровне не существует – до тех пор, пока никто ее не наблюдает и не ведет в ней измерения.

Многие ученые отказывались признавать столь радикальный подход, явно противоречащий общепринятым представлениям о реальности. Эйнштейн и Бор часто спорили по поводу «копенгагенской интерпретации» ночи напролет. Эйнштейн говорил, что просто не может этого принять.

До сих пор в научной среде ведутся горячие споры (это стоит скорее назвать яростными дебатами!) о том, является ли именно человеческое сознание наблюдателя причиной «схлопывания» и перехода волновой функции в состояние частицы?