Кроличья нора, или Хроники Торнбери

– О да! Что такое три дня? Мне даже на «Харродс»[14] не хватит, что уж говорить об остальных милых уголках на Найтсбридж?!

Я не нашлась что ответить и вежливо промолчала. Найтсбридж? Что там?

Тут снова вмешался светловолосый очкарик. Он картинно зашаркал ногой, поклонился:

– Мисс, я был невежлив, тому причиной мое излишнее волнение. Забыл представиться: меня зовут Гай Фердинанд Лэндол, я однокурсник чокнутого Коллинза.

Томас не обиделся на очередную выходку Гая:

– Отлично, тогда разрешите представить вам прекрасную девушку Елену Соколоф, с которой я познакомился в Москве, в ночном клубе. Как его название?

– «Гараж».

– Именно, «Garage». Это потрясающее место, Гай. Тебе бы там точно понравилось, столько симпатичных цыпочек! Хотя не мне судить, старый развратник.

Я в смущении опустила голову. Мне не был понятен штиль, на котором Томас с Гаем общались между собой.

Один «скромный ловелас», другой «старый развратник» – интересные прозвища они друг другу дали.

Я взглянула на вторую девушку, молча стоявшую рядом с Бертиной.

Также небольшого роста, но стройная как тростинка. Скорее болезненно щуплая. Ей не более тридцати. Нежное голубое платье, перехваченное под грудью атласной лентой, прекрасно гармонировало с белокурыми завитками волос. Она наблюдала за нами, не проронив не слова. Но очередь дошла и до нее. Гай нежно обнял девушку за плечи и торжественно произнес:

– А это Мари-Энн, моя кузина, застенчивая тихоня, поэтому до сих пор не замужем, хотя давно хочет охмурить богатого парня.

Костлявый локоть «тихони» вонзился брату в бок. Но Гай только рассмеялся.

Оценить тонкий английский юмор у меня не получилось.

У Мари-Энн, видимо, тоже – ее губы не дрогнули. Девушка не сводила с меня внимательных фарфоровых глаз.

«Милое создание – маленькое, худенькое, почти прозрачное. Полагаю, натуральная блондинка, судя по нежной коже».

Аскетичная Мари-Энн пропустила двусмысленное представление брата мимо ушей:

– Здравствуйте, Элен, – сказала она и протянула мне руку.

Я ответила на рукопожатие.

– О, как больно! Что это у вас? – Мари-Энн перехватила мою кисть. – Какое интересное кольцо… Гай, посмотри!

Я отпрянула в замешательстве:

– Как неловко, видимо, я действительно сильно прижала кольцом ваши пальцы… Извините.

Но Мари-Энн не обратила никакого внимания на оправдательные слова, она крепко держала меня и показывала кольцо брату.

Реакция Гая поразила до глубины души. Подойдя ближе, он заметно побледнел, приятные черты лица обострились, напомнив на мгновение восковую маску. Но господин Лэндол быстро овладел собой, смущенно взял мою кисть из рук Мари-Энн и сказал:

– Извините мою странную сестрицу, она ведет себя как ребенок. Кольцо действительно интересное. Оно старинное?

– Да, это подарок.

– Удивительно! А кто вам его подарил, если не секрет?

– Одна пожилая и очень мудрая женщина, к сожалению, ее больше нет в живых.

Я замкнулась и посмотрела на стоящих вокруг меня молодых людей.

У девушек горели глаза от нескрываемого любопытства. Гай Лэндол ловил каждое слово; он не сводил зеркальных глаз-очков с моей руки. Стало неуютно от его пристального ощупывающего взгляда, и я спрятала руку с кольцом Фриды в складках платья.

В то же мгновение выражение лица Гая сменилось, губы сложились в обворожительную улыбку и он рассмеялся:

– Элен, да вы ходячая загадка. Подобно байроновской незнакомке, окутана туманной дымкой тайны…

Я вежливо улыбнулась в ответ и промолчала.

На сцену вышла кузина Мари-Энн:

– Надеюсь, что вам нравится в Торнбери. Вы к нам надолго?

У меня невольно кольнуло под сердцем. Казалось, еще недавно похожий вопрос прозвучал из уст одной мрачной пурпурной леди.

Иллюзии вновь ожили.

Посмотрев на Мари-Энн с улыбкой, я уже готова была ей ответить, как вдруг заметила быстрый взгляд, брошенный ею на Томаса, стоящего за моей спиной, – взгляд вопросительный и капризный.

«Так-так, ситуация проясняется. Девушке по душе хозяин дома, она строит на него планы, в которые мне пришлось вмешаться».

Я улыбнулась иронии судьбы.

«Складывается картина, подкупающая новизной – я снова лишняя на чужом празднике. На этот раз все обойдется малой кровью, я скоро уеду и не буду мешать планам по «охмурению богатого парня».

Вечер продолжался. В центре зала переодетые актеры танцевали старинные полонезы и мазурки, которым я так и не научилась в свое время.

Том знакомил меня с приглашенными – бывшими однокурсниками, друзьями по университету и их подругами. Атмосфера вокруг царила расслабленная и непринужденная. Облаченные в велюровые камзолы лакеи разносили напитки и легкие закуски. В углу зала, где ранее располагались карточные столы, стоял импровизированный, сверкающий неоном бар. Напомаженные бармены-фрики – упакованные в вызывающе яркие сюртуки клоуны с начесанными буклями – смешивали коктейли на любой вкус и цвет.

Вечер и наступающая ночь обещали быть жаркими. Ди-джей готовил современные треки, как только замолкнут звуки скрипки и клавесина. Двадцать первый век не сдавал своих позиций и ждал лишь окончания запланированной торжественной части, чтобы перенести карнавал во времени.