Кролик в лабиринте

В карете Давид продолжал осторожно допытывать Палена, стараясь не вызвать подозрений. Он понял, что в заговоре действительно участвует огромное количество людей. И это не только идейные борцы с тиранией, но и большое число подкупленных графом Паленом и им самим, Зубовым, гвардейцев и дворян. Денежные потоки шли из Англии, причем, по словам Палена, и лично через Зубова, точнее, через его сестру Ольгу. Графиня Жеребцова долгое время состояла в интимной связи с бывшим английским послом. И заговор при ее активном участии сформировался давно, Ольга Жеребцова фактически и была казначеем всего мероприятия, а Палена можно было назвать мозгом и техническим директором. Давид так и не понял, зачем же все это было надо Палену? При его должностях он, мягко говоря, был богатым человеком, а риск участия в заговоре против императора – смертельный. Все высокопарные философствования этого уже немолодого человека никак не объясняли его фанатичную ненависть к Павлу и его преступную целеустремленность. Зачем? Нет, Давид ничего не понимал. Да и современная история так и не дала ответ на этот вопрос.

Экипаж подкатил к особняку Зубова, и Давид, радушно попрощавшись с собеседником, вышел из кареты. Поднялся по лестнице, лакей распахнул тяжелую дверь. Внутри стоял еще один лакей. При виде хозяина, он склонился в низком поклоне. Давид бросил на него хозяйский взгляд и поднялся по лестнице. Он плохо ориентировался в доме и поэтому просто повернул направо, не зная, куда попадет. Это оказалась темная комната, камин и свечи в ней не зажгли, и Давид начал натыкаться на мебель. Вдруг откуда-то из темноты вынырнула человеческая фигура, приблизилась к нему вплотную, и глухой голос прошелестел прямо на ухо: «Что ты здесь делаешь? Убирайся отсюда!» Остолбеневший Давид пытался что-нибудь разглядеть, но фигура уже растворилась в темноте. Он выскочил наощупь из комнаты в освещенный свечами холл, крикнул лакею:

– Ты видел кого-нибудь? Кто здесь был сейчас? Принеси свечи! Свечи!!!

На крик хозяина в доме началась суета. Откуда-то появилась толпа слуг, кто-то нес зажженные подсвечники. После другой челяди проявился и старый Кузьмич, без парика, с лоснящейся лысиной. Давид выхватил у одного из лакеев подсвечник и снова забежал в темную комнату, никого там не обнаружил и бросился на улицу. Холодный февральский ветер хлестнул по лицу, и Давид почувствовал, что парик пытается улететь с головы. Он придержал его рукой и начал метаться возле лестницы, надеясь кого-нибудь увидеть. Действительно, справа от ворот он заметил какую-то черную тень и бросился за ней. Тень быстро удалялась вдоль ограды особняка и повернула за угол. К счастью, Зубов был молодым и сильным человеком, поэтому Давид перешел на бег. Добежав до угла ограды, он вдруг столкнулся с высокой фигурой, видимо это и был человек из гостиной. Незнакомец ударил Давида в лоб своей головой. В глазах помутнело. Инстинкт самосохранения сработал безошибочно, и Давид оттолкнул огромное тело в темноту и нанес наугад удар под дых. Раздалось злобное то ли шипение, то ли ругательство. В темноте блеснуло длинное лезвие, видимо, кинжал. Ориентируясь на блеск, Давид схватил мощную руку и начал ее закручивать. Противник явно старался нанести Давиду удар ножом. Короткая и жесткая борьба, Давид не чувствовал боли в руке от порезов лезвием. Наконец ему удалось вывернуть руку противника, но в это время тот попытался совершить сильный толчок, и лезвие ножа, в который впились две руки, вошло в тело незнакомца. Его рука резко ослабла. Раздался тягостный стон. Давид с силой провернул нож и резко рванул его на себя. Огромное тело рухнуло на землю. Давид стоял в темноте, обдуваемый холодным ветром, с кинжалом в руке, и не понимал, что делать. «Неужели еще не прошло три часа?» Он разжал руку и кинжал упал в темноту. Страшно болела голова. Парика уже не было. Теперь Давид почувствовал порезы на руке. Он медленно побрел к входу в особняк. В освещенном многими свечами фойе столпились лакеи. Впереди стоял Кузьмич, сверкая лысиной. Он бросился к Давиду и запричитал:

– Ваша светлость, батюшка, что э-это? Кровь! Что ж это за басурманы? Давайте я водички принесу! Примочки!

– Давай все!

Кузьмич засеменил в глубину дома, Давид последовал за стариком. За ними еще два лакея. В протопленной комнате горели свечи и камин. Давид сел в кресло. Кузьмич, причитая, принес тазик, кувшин с водой и тряпки. Начал обтирать руку Давида. Другой лакей принес на подносе какие-то баночки с мазями и графинчик с водкой.

– Батюшка, откушайте-с! Это ж надо такое горе! Кто ж посмел-то!

Давид глотнул из стакана водки. Приятное тепло разлилось по телу. И тут раздался женский крик, всхлипывания, и в комнату влетела Наташа. Она бросилась на колени перед Давидом и начала его ощупывать.

– Платоша, родненький, свет мой ясный! Что с вами? Вас хотели убить? Это дуэль? Господи, за что? Я могла вас потерять! Как жить без вас, сокол мой?