Кроманьонец

Две недели — срок, конечно небольшой. Но две недели ничего неделания, если сравнить с жизнью, где каждый прожитый день был голодным, в трудах и заботах, наверное — долгий. Вспомнилась история, случившаяся со мной, там, в будущем, когда я ждал важного для меня решения от следователя. Он товарищем моим был, обещал помочь сыну. История неприятная вышла, но не о ней мои воспоминания.

Прошла неделя, вторая, а вестей от него все нет. И каждый день я ждал звонка. Наконец он позвонил.

— Привет, прости, что заставил тебя ждать.

— Да ничего. Думал, что ты уже не позвонишь.

Услышав в моем голосе упрек, а сказано было еще тем тоном, он объяснил так:

— Ты понимаешь, для тебя дни проходят, — и очень медленно он стал перечислять дни недели, — Понедельник, вторник, среда. А для меня — понедельник, понедельник, — сказал почти скороговоркой…

Время, оказывается, течет по-разному. Для меня эти дни тянулись долго, но не были ожиданием чего-то и этой особенности восприятия я был рад.

Единственной обязанностью — устраивать шоу у камня с фигурками животных для охотников племени, я не тяготился. Без этого аттракциона парни не верили в успех. Я понял, что шаманить — моя судьба. Дело всей жизни всерьез и надолго.

«Хе-хе».

Маясь бездельем, исключительно чтобы развлечься, сделал к доспехам наручи и простенький шлем, сшитый из двух полос кожи крест-накрест. Поскольку уже без сомнений именовал сделанный комплект «доспехом», то с удовольствием занялся изготовлением меча, прототипом для которого взял ацтекский макуахутл. То было страшное оружие. Деревянный обоюдоострый меч с режущей кромкой из обсидиановых вкладышей. Воины ягуары и орлы — рыцарство ацтеков таким оружием с легкостью перерубали врагам конечности. Меч наносил рваные раны, о которых в будущем скажут — несовместимые с жизнью.

Сделал и отложил к доспехам. Так, на всякий случай.

Пришло время угостить соплеменников чаем с чагой. Чаепитие я представил как ритуал, священное действо. А в процессе важен еще и разговор, общение. На чем я настаивал, увещевая соплеменников.

В один из вечеров зашел разговор о плохих людях. Вспомнила о них Саша. Ну, плохие, злые — люди, они такие, о чем новом я могу услышать? Они везде есть. Когда понял, что раньше племя жило у озера с теплой водой, и зимой в нем можно было согреться, я стал внимательно слушать. Подумалось, что, то озеро питают геотермальные источники. Она сожалела о тех славных временах и напомнила всем, что злые люди убили шестерых мужчин и одиннадцать женщин. Она просто напомнила, но я думаю, что все поняли и то, о чем она не сказала. «Сейчас живем хорошо, может, лучше, чем тогда у теплого озера, а вдруг злые люди придут снова?»

Соплеменники приуныли. У костра стало тихо. Я, молча, поднялся и побежал к землянке. Вернулся к костру в доспехах и с макуахутлем в руках.

В тишине, в отблесках костра я бил и рубил тени врагов. Прыгал и падал, приседал и делал выпады, танцевал, медленно рассекая мечом воздух. Когда закончил, ожидал привычной реакции — покажи, ощупываний и восхищения. На лицах детей восторг читался, а взрослые, все без исключения сидели с каменными лицами. Наверное, мой танец напомнил им те времена, когда половина племени остались на берегах Теплого озера, а выжившие бежали, пока не нашли приют на этой дюне.

Подзываю Тошо и прошу его принести копье. Товарищ, не раздумывая, отправляется к чуму. Приносит.

Я стучу себе кулаком в грудь и приказываю:

— Бей!

Когда он, вцепившись в древко, полный решимости ударить, нацелил кремневый наконечник прямо мне в грудь, стало страшно. Подумалось, что он всего лишь восьмилетний ребенок и ударить сильно не сможет! Тут же вспомнился внучатый племянник из будущего — младшенький Костенька. Он, семилетний, подрался с одиннадцатилетним Андреем. Тогда большой семьей выехали на пикник и дети что-то не поделили. Пока разняли, Костик крепко Андрея побить успел…

Тошо ударил. У костра закричали женщины, мужчины вскочили на ноги. Я понял, что зря все это затеял, но кожаный нагрудник остался цел и от удара Тошо я всего лишь отступил на шаг.

Вот тут и началось вполне предсказуемое поведение. Интерес, ощупывание, обнимашки и похлопывания…

* * *

Через три дня поутру слышу шум в стойбище. Пробираюсь сквозь заросли поднявшейся с мой рост травы, иду к дюне. Там вижу Тоя в доспехах — точной копии моих, с макуахутлем в руке, от удивления падаю на пятую точку.

Той ходил важно, покрикивал на соплеменников, раздавая указания, а они разбирали чумы, сносили в одно место тюки, корзины и короба. Я и сам чуть было не побежал одеваться и вооружаться. Всякие мысли в голову успели прийти. Но вскоре выяснил, что расплодившиеся комары, высокая трава и палящее солнце — знаки того, что племени пора переехать в лес. Новым пристанищем стала полянка неподалеку от того места, где я впервые увидел стадо косуль.