Кроме политики

— В каком году мы это в первый раз услышали? Напряги мозги, если они у тебя есть. Шишкина старше тебя на целых одиннадцать лет, дружок.

Удивлённый Гриша глядел куда-то в сторону. Из губ вырвался тихий свист.

— Етстаньчане не поленились и сочинили песенку. Видел, около нашей дачи пруд замусоренный? Первая строфа начинается с него.

Дача расположилась прямо напротив того места, где в Волгу с юга впадала Безымянка. А из гаджета раздалось именно то, что обещал Иркин папа.

Загрязнили выше крыши
Гладь старинного пруда,
Ах, была как Клюев Гриша
Я когда-то молода.
Был беспечным и наивным
Россиянки юной взгляд,
Всё вокруг казалось дивным,
Жизнь дала пинка под зад.

***

Юный друг, всегда будь юным,
Ты умнеть не торопись.
Будь отсталым, неразумным,
Видишь нерусь — так дерись.
Людям не давай покоя,
Думай, что в Европе ад,
Я сама была такою,
Жизнь дала пинка под зад.

— Критики наверняка возмутятся, этично ли подделывать даму бальзаковского возраста под черепаху-старушку с маразмом.

— Пап, а они с текстом не напутали? Что-то сомневаюсь, что Шишкина знает какого-то там Гришу из никому не нужного городка.

— Я к тому и веду, доченька. Как гласит наша поговорка, не тот город назвали Тегусигальпой. Вы оба знаете, что муниципалитет в последнее время пилит деревья перед домами вопреки желанию жильцов. На жалобы наши власти ответили, что виноват либерал Хабазидзе. Он грузин, вот и ненавидит русскую природу. Ты, Гриша, поймёшь, когда подрастёшь.

Веселов повертел пальцем и ткнул в гаджет.

— Слегка отвлёкся. Приступаем к делу. И ты, дружок, внимательно слушай. Ира спрашивает, откуда тебя кто-то может знать? Хочешь, верь, хочешь, нет, Григорий, но ты сильно рискуешь стать мировой знаменитостью. Твоими собственными заслугами.

Студент присвистнул.

— Честолюбие проклюнулось, или просто удивляешься? Сейчас расскажу, как ты стал Геростратом поневоле. Твоё подростковое творчество изменило ход истории.

А где Веселов видел Гришин шуточный креатив? Опять Ирка донесла?

— Откуда вы знаете, что ход истории изменился? Для этого же много времени должно пройти. Я ещё молодой. Машины времени у нас нет.

— Я имел в виду альтернативную историю. На Земле, которую мы зовём Альтернативной или Сослагательной. Русский язык в школе учил? Должен понять.

Иркин батя перешёл к самой сути.

— Тринадцатый год, девятый класс. В пятнадцать лет ты сочинил странную историю под влиянием школьного учебника по одноимённому предмету. О том, как Брежнев восстал из мёртвых.

— Ирка рассказала?

Подружка медленно кивнула.

— Перескажу вкратце. На Красной площади вдруг откуда ни возьмись возник дух Брежнева. Ему не хватало физического тела. Рядом, как будто нарочно, простиралась Крёмлевская стена с урнами. Брежнев немного пошарил призрачной рукой и вынул из урны усы Сталина.

— Разве его прах в стене? — не поверила Ирка.

— Это ты к своему Гришке с претензиями обращайся. Брежнев наклеил усы себе на брови и тем самым обрёл плоть. Когда он возвращался домой, некто положил руку на плечо. Сразу двое. Это были Путин и Медведев. Генсек не растерялся. Он пафосно представился Генеральным секретарём СССР, ГДР, ЦК КПСС, ОБХСС, КГБ, НКВД и ОВД. (Мощно Гриша задвинул.) Президенты позвонили по айфону в полицию и скорую. Думали, куда отправить «самозваного» Брежнева. В тюрьму или в дурдом? Как будто назло, Брежнев пытался выдать себя за демократа.

— А куда Медведев делся? — девушка упёрлась локтями в стол, держась за круглые щёчки. — Я что-то его забыла.

— Дело не в нём, а в рассказе. Вернее, Гриша использовал полувымышленных персонажей, безымянных. Понимай, как хочешь.

Веселов перелистнул в планшете.

— Пункт номер два. На первый взгляд, причём здесь это, но скоро всё поймёте. Юный Гриша поиздевался над дедушкой Крыловым.

Когда в товарищах согласья нет,
На лад их дело не пойдет,
И выйдет из него не дело, только мука.
Однажды д'Артаньян, Атос, Портос и Арамис
Прикончить кардинала Ришелье взялись.

— Дальше неразборчиво, но в общих чертах представимо. Цитирую конец:

С чего бы он остался жив, не знает даже Путин.
А это был не Ришелье, это был Распутин.
Кто виноват из них, кто прав, судить не нам,
Да только суд и ныне там.