Кромешная ночь

— Кроме всего прочего, существует еще миссис Уинрой, — сказал я. — У нее могут возникнуть подозрения. Если она решит, что между нами что-то есть, она, скорее всего, сразу тебя уволит.

— Ой! — сказала она дрогнувшим голосом. — Это я как-то не… А она что, говорила что-нибудь? Терять работу мне нельзя, Карл! Если я…

— Ну так, стало быть, и смотри тогда, — сказал я. — Потому я так тебя и шугаюсь. Это единственная причина. А так… ты мне очень нравишься, Руфь.

Она стояла красная, вся как сама не своя, и кривенькими пальчиками сжимала перекладину костыля.

— Слышь, Руфь, я правду говорю. Так что имей в виду. Ты классная девчонка. Если я этого не показываю, так только потому, что нельзя.

Она кивнула, взглянув на меня, как собака на хозяина.

— И вот что. Ты можешь для меня кое-что сделать, — сказал я. — Если хочешь. Я немножко хреновато себя чувствую, но домой идти не хочу, а то будут там все вокруг меня суетиться. Поэтому…

— Может, вообще не надо было, Карл? В том смысле, что, может быть, надо было еще денек полежать?

— Да я в порядке, — сказал я. — Просто мне больно уж неохота нынче в школу опять тащиться. Скажи Кендалу, или кто там еще будет интересоваться, что на ленч я пошел в кафетерий, и не намекни как-нибудь ненароком, будто в школе у меня не все в ажуре.

— Карл, там все наладится. Ты привыкнешь.

— Конечно привыкну, — сказал я. — Но на сегодня хватит. Я, пожалуй, просто пошляюсь пару часиков по городу: надо развеяться, перед тем как на работу идти.

Она помедлила, встревоженно нахмурившись.

— Но ты… ты ведь не собираешься совсем-то бросить, а, Карл? Зачем так сразу-то…

— Да ни в коем разе, — сказал я. — Пиердейл прельстил меня, и я теперь к нему по гроб привязан. Просто на сегодня мне, похоже, хватит.

После этого она пошла прочь, ковыляя все по тому же проулку, а я, пройдя чуть дальше по улице, зарулил в маленький уютный бар, который приметил еще в тот день, когда мы были вдвоем с Кендалом. Устроившись в отдаленной выгородке, я безвылазно просидел там до трех.

Что шериф или еще кто-нибудь меня там обнаружит, я не очень опасался: из того, что, едва поднявшись после болезни, я пустил занятия немножко побоку, ничего им не выцедить. Но за все время ни одной знакомой рожи в баре я не увидел. Да и вообще народу там почти не было. Так что я просто сидел там, чувствуя себя все более расслабленно и покойно, — сидел, потихоньку выпивал, курил и думал.

К моменту, когда оттуда вышел, вполне пришел в себя.

То есть вполне пришло в себя то, что от меня оставалось.

Свой вечер в пекарне я выдержал. На следующий день, в субботу, вышел на полную восьмичасовую смену и ее тоже нормально выстоял. Так что пронесло, можно сказать. Худо-бедно.

Худо-бедно, потому что, как я сказал уже, от меня не так много и осталось.

Интересно, что я буду делать, если возникнет какое-нибудь действительно тяжелое препятствие? Что-то, с чем я не смогу справиться, действуя по излюбленной методе: мало-помалу, тихонько, по чуть-чуть, как я выполнял работу в пекарне.

А потом наступило воскресенье, и все начало проясняться.

17

Шериф Саммерс рыгнул и откинулся на спинку стула.

— Прекрасный обед, Бесси, — сказал он. — Уж и не помню — ыгр-гр, — когда бы я столько съел.

— Да за завтраком! — подняв брови, напомнила миссис Саммерс. — Еще кофе, Карл? Судя по звукам, Его Всевластию сейчас понадобится ложка соды со стаканом воды.

— Ай, да ну, Бесси! Вечно ты…

— Нет уж, нет уж. Больше ни капли. И перестань, пожалуйста, сковыривать с торта меренги.

Шериф пристыженно ухмыльнулся и подмигнул.

— Ужас какой-то, да, сынок? Угнетает меня прямо по-черному. Ты небось такого и не видывал!

— Ну, не знаю, я бы не сказал, — усмехнулся я.

— Вы-то, конечно, не сказали бы. Зато Его Всевластие такое порой загнет!

— Ему просто вежливость не позволяет. — Шериф снова мне подмигнул.

— А тебе, значит, все позволено? Молчи. Мы с Карлом даже и разговаривать с тобою не желаем, правда, Карл?

— Как скажете, мадам, — сказал я, продолжая улыбаться.

И он и она засмеялись, умильно на меня поглядывая.

День был неплох, как на него ни посмотри. Прохладный, но солнечный и ветреный как раз настолько, чтобы на деревьях шевелилась где зеленая, а где и побуревшая уже листва. А начинался так и вовсе в кайф. Кендал разрешил мне все воскресные замесы заготовить накануне, оставив их в морозилке, чтобы уж воскресенье так воскресенье. Он на этом очень настаивал — действительно настаивал, а не так, как бывает, когда хотят, чтобы ты от предложенного послабления все-таки отказался.

А с шерифом и его женой я начинал уже чувствовать себя так же свободно, как прежде с моими старичками в Аризоне.

Когда шериф Саммерс изъявил желание пойти вздремнуть, жена высказалась в том смысле, что, конечно, мол, давай не стесняйся. Он поднялся на второй этаж, где была его спальня. А мы с ней остались — сидели за столом, пили кофе и разговаривали. Потом она повела меня наружу показать двор.