Кронос

Аттикус зарядил револьвер, прикрепил к ремню кобуру и сунул его туда. Тяжесть «магнума» на бедре всегда придавала ему уверенности. Коробку с патронами он кинул в сумку, потом открыл второй ящичек, в котором обнаружился устрашающего вида «Хеклер-и-Кох МР5». Девятимиллиметровый автомат мог стрелять одиночными выстрелами, короткими очередями по три, а также заливать все вокруг свинцовым дождем, выпуская до сотни пуль в минуту. Легкий, удобный для скрытого ношения, он идеально подходил для ближнего боя. Аттикус проверил оружие, убедился, что все шесть магазинов заряжены полностью, и, заперев ящик, уложил автомат в сумку.

Взять еще несколько смен белья — и можно пускаться в путь. Аттикус понятия не имел, будет ли весь его арсенал хоть сколько-нибудь действенным против морского чудовища. Девятимиллиметровые пули могут оказаться для монстра не опаснее булавочных уколов. Также не стоило забывать: он отправляется в опасное приключение с людьми, которых совершенно не знает и которым не доверяет. А с оружием будет хоть чуть спокойнее. Повесив сумку на плечо, Аттикус вышел из комнаты — он был готов к бою.

Но к чему Аттикус оказался не готов, так это к виду комнаты дочери. Он лишь на секунду заглянул туда. Стены от пола до потолка были увешаны плакатами с портретами музыкантов, и среди них — огромная периодическая таблица Менделеева. Джиона ухитрялась совмещать в себе два совершенно разных мира, и противоположности очень гармонично уживались в ней.

Как же ему не хватало ее фиолетовых волос… или голубых?.. Или — какого еще цвета они могли оказаться в любой момент? Аттикус уронил сумку на пол и вошел в комнату. Его встретили ароматы апельсина и пачули…[20] ее любимые. На кровати и комоде разбросана в беспорядке одежда, на столе — учебники и научные журналы.

Сверху он увидел знакомую обложку и прочитал название книги: «Океан в опасности» доктора Аттикуса Янга. Он не помнил, чтобы давал ей эту книгу. Она была издана пять лет назад, задолго до того, как у дочери пробудился интерес к наукам. Аттикус раскрыл томик и удивился, увидев, что отдельные фразы подчеркнуты, а на полях стоит множество пометок, среди которых встретилась и такая: «Папочка просто умница!»

Аттикус из последних сил пытался справиться с нахлынувшими эмоциями. Если сейчас он не сдержится и поддастся им, то он проиграл. Еще чуть-чуть — и он неминуемо сломается. Пригодился опыт, приобретенный за годы службы в спецназе: перед боем глубоко вдохнуть, задержать дыхание и медленно выдохнуть. Это всегда помогало успокоиться — помогло и сейчас.

Тем временем в спальню проникли первые лучи восходящего солнца, но не они отвлекли его от раздумий: по рассветному небу быстро двигалась черная точка. Рассекая воздух лопастями, к дому приближался огромный черный вертолет. О'Ши и Римус ничего не говорили насчет вертолета, но Аттикус знал наверняка: это за ним. Только очень богатый человек может позволить себе этакую машинку.

Две минуты спустя Аттикус уже сидел в вертолете, глядя на исчезающий внизу дом и гадая, увидит ли он его когда-нибудь. А потом на подъездной дорожке увидел ее. Андреа стояла, уперев руки в бедра, и провожала взглядом вертолет. Она опять упустила его. Аттикус подумал: с чего бы женщине беспокоиться о нем после стольких лет, и почувствовал, что ему это приятно.

Андреа ругалась так громко, что ее крики, безусловно, подняли бы на ноги всех соседей, если бы их уже не разбудил вертолет. Она опоздала буквально на несколько секунд: парковала свой синий «вольво», когда этот огромный, черный, без опознавательных знаков вертолет поднялся в воздух из-за Аттикусова дома.

Если бы не пришлось пять раз останавливаться, чтобы уточнить дорогу (адрес она узнала из телефонной книги), Андреа успела бы вовремя. Она попыталась бы остановить Аттикуса, а если бы не удалось — отправилась бы с ним.

Не могла Андреа забыть те восемь лет, что они провели вместе. Как часто она думала: а как бы сложилось, не расстанься они тогда? Наверное, поженились бы, завели детей. Теперь в жизни появились другие цели, иные ценности, но она по-прежнему любила Аттикуса. Что он, что она — оба были упорны в достижении цели и не готовы все бросить ради другого. Когда в больничной палате Андреа посмотрела в его глаза, внутри у нее все перевернулось и ожили давно похороненные чувства. Возможно ли, чтобы они оказались столь же сильны после стольких лет? Ответа на этот вопрос у нее не было. Она знала одно: Аттикус некогда был ее другом. Одним из ближайших. И то, что их связывало в юные годы, оказалось сильнее времени.

Случайность, судьба ли опять свела их вместе? Больше она Аттикуса не бросит, тем более сейчас, когда ему так необходима помощь. Андреа готова была, чтобы ему помочь, поступиться даже собственными целями в жизни. Она поняла — какая жалость, что это произошло так поздно! — что один из них должен был сделать это еще давным-давно.