Кронштадт. Город-крепость. От основания до наших дней

Эти дома сохранились, хоть и подверглись некоторым переделкам. Центральный ризалит дома Касаткина с арочными воротами увенчан треугольным фронтоном. Между первым и вторым этажами и под окнами второго этажа – рельефные тяги. Над окнами второго этажа расположены прямые сандрики на кронштейнах. Пространство между кронштейном и окном заполнено лепкой с женскими головками. Дом выходил на две важные городские магистрали, поэтому закруглен. Если изменения в этом доме свелись к тому, что заложили аркады первого этажа, то от второго дома сейчас сохранилась только его часть, «имеющая семь осей, по ул. Мартынова. Архитектура этого здания значительно более искажена: кроме заложенных аркад первого этажа, например, явно более поздние капители, которые венчают декорирующие его пилястры»[169].

Каменные дома строили в соответствии с образцовым проектом Комиссии о каменном строении, но в тот период они могли иметь некоторые отклонения от проектов. Разумеется, дома, построенные в камне, в то время, скорее, исключение среди обилия деревянных домов.

Деревянные дома Кронштадта практически ничем не отличались от домов тогдашних российских городов. Они стояли на каменных погребах, первый этаж тоже иногда был каменным, и в большинстве своем эти дома имели пять или семь осей. Характерной особенностью являлось то, что наличники окон, филенки, венчающие карниз, и другие детали покрывали так называемой «глухой» резьбой, близкой к корабельной. И это естественно, так как мастеров, владеющих таким искусством, в Кронштадте было достаточно. По мнению специалистов, «деревянное зодчество Кронштадта имело своеобразную и неповторимую прелесть», но, к сожалению, ни один деревянный дом до настоящего времени не сохранился.

Как и в других городах России XVIII в., с наступлением темноты Кронштадт погружался в темноту, разумеется, за исключением периода белых ночей. На некоторых перекрестках, у казенных зданий и у нескольких домов, как сказали бы сейчас, особо важных VIPob, темноту разгоняли фонари с масляными лампадками. И только в первой половине XIX в. на улицах Кронштадта стало светлее – появились около 300 фонарей, излучавших не очень яркий спиртово-скипидарный свет. Но и это следовало считать небывалым прогрессом. В конце XIX в. в Кронштадте появится газовое освещение, но об этом чуть позже.

К началу 1820-х гг. общее количество домов на острове достигло тысячи, но каменных из них всего насчитывалось около 30 частных и 128 казенных.

Писатель и журналист П.П. Свиньин в 1821 г. писал: «Домов, считая в городе, около 1000, в том числе 128 каменных зданий, в коих помещаются воинские служители, присутственные места, гошпитали, магазины, заводы и прочие, и около 30 каменных домов, принадлежащих частным людям». Кроме того, он отмечал, что «партикулярные домы большею частью здесь одноэтажные с палисадником на улицу, что придает им приятную наружность»[170].

Палисадники и цветники являлись неотъемлемой частью кронштадтских улиц. В какой-то степени это компенсировало уличную грязь, которая весной и осенью становилась в буквальном смысле непролазной. Только в конце XVIII в. несколько улиц замостили и прорыли канавы для стока дождевой воды. Разумеется, как и в любом другом городе России, на улицах паслись рогатые представители домашнего скота.

Естественно, «палисадников на улицу» было явно недостаточно для создания хотя бы видимости благополучия города. Для прогулок светской публики крайне недоставало большого сада с аллеями и прочими необходимыми атрибутами. В начале XIX в. такой сад начали создавать и в Кронштадте. Для него выделили площадь, ограниченную с севера доковым оврагом и бассейном, а с юга – Петровской (ныне – Октябрьской) улицей. В конце XIX в. его стали называть Летним, и это название сохранилось до сих пор.

Относящийся к марту 1824 г. интереснейший документ, в котором говорится о расчетах с академиком Брюлло, обнаружился недавно в РГАВМФ. Это «Предложение» Адмиралтейств-коллегии: «Выдать академику Брюлло за употребленные им для модели города Кронштадта собственное золото и композицию восемьдесят рублей из суммы, остающейся от производств в 1819 году работ по кронштадтскому порту»[171]. Далее следует разрешение А.Ф. Моллера деньги выдать. Если деньги выдали, значит, и модель изготовили, но как она выглядела – неизвестно. Где она может находиться, если, разумеется, дожила до наших дней, – тоже неизвестно. Очевидно, речь идет о Павле Ивановиче Брюлло (Брюллове, 1793–1869) – отце знаменитых архитектора П.П. Брюллова и художника К.П. Брюллова.

Наводнение 1824 г.