Кронштадт-Таллин-Ленинград. Война на Балтике в июле 1941 – августе 1942 гг.

Подошли пожарные буксиры и катера, стали сбивать огонь на складах, но они продолжали гореть. Со стороны Невы показался какой-то буксирчик, который спешил куда-то в порт. Он уже миновал нас, вдруг за нашей спиной взрыв. Оглядываемся – нет буксирчика. Только небольшие волны расходятся кругами от места разрыва снаряда. Совершенно случайное, но точное попадание. Наконец «Максим» прекратил стрельбу. Немец дал еще залп и тоже успокоился.

Пошли к южным причалам стенки посмотреть, как там наш «Суур-Тылл», так как там еще горят склады и из-за дыма ничего не видно. Идем по крайним железнодорожным путям. Впереди небольшое зданьеце, которое почему-то называли морской конторкой. Смотрим: за конторкой кто-то лежит лицом вниз, правая рука вытянута, левая под животом. Подошли ближе – старик из конторки. На спине большая рваная кровавая рана. Рядом его лопата. Наверное, бежал к складам тушить пожар. Снаряд разорвался метрах в десяти позади него, разворотил рельсы и шпалы, продырявил осколками конторку.

Наш «Суур-Тылл» цел. Его все же перетащили вперед метров на сто, т.к. загорелись рядом кипы хлопка и пришлось его тушить все командой. Вернулись с Баулиным к посту. Площадку еще больше завалило обломками бревен и досок, но в бомбы попаданий не было. Забрались в наш шалаш-укрытие, Баулин закурил. Ни с того, ни с сего он заговорил о себе, сообщив, что родом из татар. Его фамилия, Баулин, от татарского слова «баул», т.е. мешок. Плавал на разных судах больше десяти лет и все котельным машинистом. Побывал во многих иностранных портах. Самые красивые девушки, по его мнению, румынки. Я, конечно, возразить не мог. В 20 часов нас сменили.

Склады сгорели дотла. Остальные пожары потушены. Вечером была еще одна тревога, но я не вышел и лег спать, т.к. в 4 утра снова на пост.

22 сентября. Понедельник

С 4-х часов на посту у бомб опять мы с Баулиным. Я улегся досыпать в шалаше, а Баулин пошел трепаться с милиционером. Спал часа два с половиной. Правда, каждые полчаса будил выстрел – какой-то эсминец бьет из орудия, как будто склянки отбивает. То ли просто немцам спать не дает, или ведет пристрелку по наводке корректировщика. Разбудил меня Баулин, который теперь забрался спать, а я прохаживаюсь по заваленной площадке.

В 8 часов сменил нас Ломко. В 9 часов пришел из города капитан-лейтенант. Рассказали ему о событиях прошедшего дня. Смеется.

Со стороны Кронштадта снова доносится гул разрывов. В бинокль с мостика видны группы самолетов, подходящих с юга к острову и пикирующих на него. Но вчера самолетов было значительно больше.

Моя вахта опять с 16 до 20. Дежурство спокойное. Все 4 часа стоял с милиционером. Она обратила внимание на мою винтовку – вид у нее действительно жуткий, вся ржавая. Мы-то меняемся, а ведь она без смены на посту, обсыпалась солью, лежит ночью на соленой земле и протереть нечем.

Пока стоял на вахте, на корабль, оказывается, погрузили большие глубинные бомбы и подрывные патроны. По одной бомбе в каждое машинное и котельное отделение и в трюмы. Говорят, что в случае необходимости можно было бы взорвать корабль. Неужели немцы могут захватить порт?

23 сентября. Вторник

Сегодня стою с 8 до 12. «Ермак» опять на старом месте, 507-ой («Отто Шмидт») тоже. Один эсминец встал напротив мастерской, другой, «Свирепый» – в механизированной гавани. Сегодня порт оживлен: десятков шесть рабочих разбирают остатки складов. В 11.15 снова начала бить артиллерия немцев. Сначала снаряды рвутся в Лесной и Угольной гаванях, около «Петропавловска», затем подбираются к «Ермаку». Замечаю, что несколько снарядов не разорвалось.

Я сначала стоял на северном углу стенки, потом прошел мимо «Ермака» в подземное убежище, вырытое рядом с причалом, перекрытое одним накатом бревен и засыпанное землей. Осколки в нем не заденут, а при прямом попадании – готова могила. Рабочие из убежища уже убежали. Осталась только один милиционер – вчерашняя девушка.

Линейный корабль «Марат». Кронштадт. 1941 г. (Фото сделано с одного из немецких самолетов).

Посидели мы с ней немного в убежище и решили, что наверху как-то спокойнее, по крайней мере, все видно. Смотрю: идет наш Емельянов. Встретились с ним около «Ермака». Сказал, что сейчас мы отходим, а вместо нас будут охранять бомбы опять ермаковцы. Подходим к своему судну, а оно уже отдало швартовы и пошло в глубину гавани, за «Пургу» и за 522-ой транспорт на место, где стоял «Жданов». Встали там, где стояли до 7 сентября.

В 6-ой раз сегодня объявляется воздушная тревога.