Кронштадтский детектив

— Ох, как чувствовал, — Шнейдерсон вздохнул. — Как чувствовал, что он неприличный человек.

— То есть он у вас сегодня был?

Шнейдерсон дважды кивнул.

— И в котором часу он у вас был? — уточнил я, доставая блокнот.

— Пришёл приблизительно в двенадцать, — ответил Шнейдерсон, опасливо покосившись на блокнот. — Я на часы не глядел, но назначено ему было к двенадцати, и я вам скажу, что ровно к двенадцати у нас всё было готово. У нас всё всегда готово к сроку. Это говорю вам я, а что говорит он?

— Он сказал, что задержался у вас и ушел не более получаса назад, — быстренько вставил я, когда Шнейдерсон сделал паузу вдохнуть воздуха.

— Если он так говорит, то это правда, но я вам скажу, почему так получилось. Мы костюм за час подогнать можем, но это же какое-то несчастье, а не клиент. Всё не так! А что не так, где не так, я его спрашиваю, а он сказать не может. То карман ему передвинь, то пуговицы поменяй, то широко ему, то обратно узко. У меня офицеры костюмы шьют, никто никогда столько не капризничал. Граф Рощин пальто шил. Строго сказал, что надо, мы всё сделали, и он ушел довольный. А этот пять рублей сверху заплатил, а нервов на полста вымотал. Разве это приличный человек?

— Не похож, — согласился я. — Значит, он действительно ушел от вас не более чем полчаса назад?

— Минут двадцать будет вернее, Ефим Родионович, — поправил меня Шнейдерсон. — Я едва-едва за стол сел. И я вам имею сказать, что ушел он всё-таки довольный.

— Ну да, — согласился я. — Он, похоже, очень гордится этим матросским костюмом.

— Так а что вы хотите, Ефим Родионович? — Шнейдерсон развел руками. — Он хотел костюм как в Европе, а платить как в Самаре. Такое бывает только в Одессе, но где мы, и где Одесса? И что мне оставалось делать? Я предложил ему все варианты, но ему всё дорого! Тогда я показал ему каталог с морской формой. На всякий случай держу, мало ли какой моряк задумает обновить гардероб. Но скажите, где я его обманул? Разве немцы — не Европа?

Я с трудом заверил портного, что Германия — не просто Европа, а самый что ни на есть ее центр, и поспешил откланяться. Правда, пришлось пообещать, что над пошивом костюма я всё-таки подумаю.

От Шнейдерсонов я направился прямиком к Алтыниным. Если опять же прямиком, то не так и далеко. Впрочем, это Кронштадт. Тут всё рядом, если знать, как пройти. Марьяна держала ломбард на самой окраине города. Он достался ей в наследство от мужа. По нашим агентурным данным, Марьяна унаследовала не только ломбард, но и налаженное предприятие по скупке краденного, однако за руку ее ни разу не ловили.

Когда Марьяна меня впустила, мне в ноздри сразу ударил запах чеснока. Целые гирлянды обрамляли дверной косяк и оба окна.

— Так вы отпугнете не только упыря, — заметил я.

— Так я буду спать спокойно, — ответила Марьяна. — Ты по делу или просто проведать нас заскочил?

— И то, и другое, — сказал я.

— Ну, у нас всё хорошо. Упырь не приходил, но я на всякий случай подготовилась. Михаил спит. А что по делу?

— По делу я вам деньги принес, — сказал я.

— Первая приятная новость, — Марьяна улыбнулась. — А за что?

— Мишка никого не грабил. У купца его полсотни были в других купюрах.

Я вынул из кармана червонцы и выложил на прилавок. Мой взгляд скользнул по столешнице. Среди мелких безделушек лежал кол. Не знаю, осиновый или нет, но заточен он был остро и лежал так, чтобы оказаться под рукой у того, кто стоял за прилавком. Марьяна действительно подготовилась.

— Вот теперь я точно буду спать спокойно, — сказала она, забирая деньги и разворачивая их.

Все пять червонцев были на месте.

— Спасибо, Ефим, — сказала Марьяна. — Вот, держи.

Она протянула мне мою расписку, а потом предложила чаю. Тут я отказываться не стал. Чай заваривать она умела. В ее исполнении это не было таким священнодействием, как у Вениамина Степановича, у нее всё по-простому, но чай получался душистый и вкусный.

Мы пили его с сушками, и между делом Марьяна поделилась кое-какими находками:

— Про Гвоздя твоего у нас кое-кто слышал. Кто — не скажу. Прозвище известное, но тот ли, этот — не знаю. Про того Гвоздя говорят, будто бы он ловкий вор и очень принципиален.

— То есть раздел добычи в пять тысяч одному и пятьдесят рублей другому он бы не одобрил? — спросил я.

— Нет, это по другому работает, — пояснила Марьяна. — Если так сговорились, что одному часы, а другому деньги — так тому и быть. Мишка у меня умеет продешевить. Но ведь ты сам сказал, что эти деньги ему заплатили не из краденных.

— Да, это так. А Мишка что-нибудь интересное рассказал?

Марьяна мотнула головой.

— Я его малость порасспрашивала, но лучше приходи завтра, когда проспится. Вместе будем следствие учинять. Темнит он что-то.

Я кивнул. Темнить Мишка любил почти так же, как водку и животных, так что тут, как говорится, ничего нового не было. Мы еще немного посидели. Марьяна пожаловалась на Мишку, мол, парень-то он неплохой, но как дорвется до водки, пиши пропало. Всё это я не раз слышал да и сам отлично знал, поэтому только сидел и кивал.

Когда я уходил, Марьяна предложила мне взять кол. У нее, мол, еще два заготовлены.