Кропоткин

Из всех встреч той весной Кропоткину особенно запомнился визит к Ивану Сергеевичу Тургеневу, уже давно жившему во Франции. Тургенев сказал П. Л. Лаврову, что хотел бы отпраздновать по русскому обычаю удачный побег князя-революционера из царской тюрьмы. Это был прием специально ради Кропоткина. Переступить порог квартиры любимого с юности писателя было для него величайшим счастьем. Тургеневские романы «Отцы и дети», «Рудин», «Дворянское гнездо» сильнейшим образом повлияли на формирование политических взглядов и нравственного облика Кропоткина. Он восторгался стилем, художественной стройностью тургеневских произведений, сравнивал их с музыкой Бетховена. Больше всего в творчестве Тургенева Кропоткин ценил необычайную привлекательность женских образов. Вот его признание: «Повесть Тургенева „Накануне“ определила с ранних лет мое отношение к женщине, и если мне выпало редкое счастье найти жену по сердцу и прожить с ней вместе счастливо… этим я обязан Тургеневу».

У Тургенева обсуждались новости из России. «Процесс 193-х» — важнейшая из них. Всеобщее восхищение вызвала речь на суде Ипполита Мышкина ^[73], многократно прерывавшаяся председательствующим. Она, кстати, вобрала в себя многое из написанной Кропоткиным программы кружка «чайковцев». Тургенев расспрашивал о Мышкине: «Я хотел бы знать все касающееся его. Вот человек — ни малейшего следа гамлетовщины…» Писатель своим художественным чутьем предчувствовал появление в русской жизни совершенно нового типа интеллигента-революционера и, по-видимому, присматривался к своим собеседникам — Лаврову и Кропоткину. Однажды он предложил им пойти вместе в мастерскую скульптора Марка Антокольского и особенно рекомендовал посмотреть только что завершенную работу «Христос перед народом». Скульптура Кропоткина потрясла: необыкновенная грусть в лице в сочетании с огромной внутренней силой во всей фигуре Христа. Он казался похожим на связанного веревками здорового, крепкого крестьянина.

Антокольский не сразу понял, зачем Тургенев попросил принести лестницу. А тот считал, что революционеру нужно взглянуть на творение гениального скульптора именно сверху. И действительно, с высоты Кропоткин увидел «всю умственную мощь этого Христа, его превосходство над толпой, требовавшей его казни», увидел революционера и очень многое понял для себя, последовав совету Тургенева.

В дальнейшем Кропоткин и Тургенев встречались еще не раз. Однажды во время визита к Тургеневу племянница Кропоткина Е. Н. Половцева сказала, что слышала о сходстве Кропоткина с Базаровым. В своих мемуарах она вспоминала: «— Нет, нет, это совершенно неверно, — ответил Тургенев, — я представляю [его] себе совсем иначе и характеризовал бы его так: „Если бы ему по жребию пришлось совершить террористический акт и он, идя на это, услышал бы по дороге пение соловья, то я уверен, что он непременно бы остановился и…“

— И?.. — я взволнованно ожидала окончания фразы.

„И не знаю… совершил ли бы он террористический акт. Нет, нет у него общего с Базаровым… Его воспитание, внешняя элегантность, ну а главное, нежная, чуткая художественная душа…“»

Той же весной, когда Кропоткин уехал из Парижа снова в Швейцарию, он встретился со своей будущей женой. Это была студентка-биолог Женевского университета Софья Ананьева-Рабинович, приехавшая учиться из далекого сибирского города Томска, где прошли ее детство и юность. Хотя родилась она в 1856 году в Киеве, но отец ее был сослан в Сибирь. В 17 лет Софья ушла из дома и отправилась в Швейцарию учиться — так поступали в то время десятки девушек России, не имевших возможности получить университетское образование на родине. Однажды ей предложили помочь в переводе с испанского одному эмигранту из России. Им оказался Кропоткин. И он сообщил своему другу Полю Робену: «Я встретился в Женеве с одной русской женщиной, молодой, тихой, доброй, с одним из тех удивительных характеров, которые после суровой молодости становятся еще лучше…»

8 октября 1878 года они поженились. С этого времени и до конца его жизни рядом с Петром Алексеевичем всегда будет находиться Софья Григорьевна, его жена. Их брак был заключен в соответствии с принципами нигилистов: без всяких церковных обрядов, на основе полного равноправия. Он мог быть расторгнут или продлен по желанию любой из сторон через каждые три года. Так они договорились. Ему было 36 лет, ей 22. И трехлетний срок был ими повторен 14 раз — прожили они вместе 43 года, хотя с первых же лет этот союз подвергался тяжелым испытаниям. Рядом с ними всегда были друзья — дружили семьями. На протяжении десятилетий сохранялись исключительно теплые отношения с Сергеем Кравчинским и его женой Фанни, с братьями Элизе и Эли Реклю, с семьями Варлама Черкезова, Николая Чайковского, Марии Гольдсмит, Джеймса Гильома, Леонида Шишко и многих других. Невозможно перечислить друзей Кропоткина, искренне любивших этого исключительно обаятельного человека…

Швейцарские речи русского бунтовщика