Крошка Доррит. Знаменитый «роман тайн» в одном томе

Высказав эти утешительные мысли – символ веры нового поколения Полипов, исповедуемый под прикрытием самых разнообразных лозунгов, к которым никто из них не относится серьезно, – Фердинанд встал, чтобы откланяться. Трудно было даже вообразить себе более открытую и приятную манеру обхождения, большее уменье с истинно джентльменской чуткостью приноровиться к необычным обстоятельствам визита.

– Не будет ли нескромно с моей стороны спросить, – сказал он, когда Кленнэм пожимал ему руку, искренне благодарный за его доброту и чистосердечие, – верно ли, что в приключившейся с вами неприятности повинен наш дорогой и незабвенный Мердл?

– Верно. Я один из тех, кого он разорил.

– Да, умен был покойник, ничего не скажешь, – заметил Фердинанд Полип.

Артур, не расположенный петь посмертные дифирамбы мистеру Мердлу, промолчал.

– Прохвост первостатейный, разумеется, – продолжал Фердинанд, – но какая голова! Нельзя не отдать ему должное. Вот уж, верно, был мастер по части шарлатанства! А как знал людей – как умел обойти их и добиться своего!

В его голосе слышалось неподдельное восхищение.

– Надеюсь, – сказал Артур, – что печальная участь тех, кто дал себя обойти, многим послужит предостережением на будущее.

– Милейший мистер Кленнэм, – со смехом возразил Фердинанд, – откуда столь радужные надежды? Да первый же не менее талантливый плут добьется того же – была бы охота. Простите меня, но вы, видно, не знаете, что люди, как пчелы на мед, готовы лететь на любой шум, ну хоть если начать бить в ржавую жестянку. На этом основано искусство управления людьми. Нужно только убедить их, что жестянка – не жестянка, а чистое золото; вот в чем секрет могущества таких, как наш дорогой и незабвенный. Бывают, конечно, исключительные случаи, – любезно оговорился Фердинанд, – когда люди поддаются на обман, поверив в благородство обманщика (за примером недалеко ходить); но эти исключения лишь подтверждают правило. До свидания, мистер Кленнэм! Надеюсь, когда я буду иметь удовольствие снова увидеться с вами, тучи уже рассеются и засияет солнышко. Пожалуйста, не провожайте меня. Я отлично знаю дорогу. До свидания!

С этими словами добрейший и умнейший из Полипов спустился вниз, дошел, мурлыча модную арию, до наружного дворика, где была привязана его лошадь, вскочил в седло и поехал натаскивать своего высокопоставленного родича к предстоящему заседанию в парламенте – чтобы он был во всеоружии для отпора тем, кто осмелится вылезть с запросами по поводу государственной деятельности Полипов.

Он, должно быть, едва не столкнулся с мистером Рэггом, ибо не прошло и минуты, как упомянутый джентльмен, наподобие пожилого Феба, озарил комнату Кленнэма сиянием своей желтой головы.

– Ну, как вы себя нынче чувствуете, сэр? – спросил мистер Рэгг. – Не могу ли я нынче быть вам чем-нибудь полезен, сэр?

– Нет, благодарю вас.

Мистер Рэгг радовался затруднительному положению клиента, как хозяйка радуется обилию овощей, приготовленных для сушки и соления, прачка – куче грязного белья, мусорщик – виду ведра, из которого через край сыплется мусор; словом, как всякий мастер радуется случаю приложить свое уменье к делу.

– Я время от времени захожу сюда, сэр, – весело сказал мистер Рэгг, – узнать, не предъявлены ли еще новые предписания о содержании под арестом. От предписаний отбою нет, сэр, – как и следовало ожидать.

Он говорил так, словно сообщал какую-то весьма приятную новость, радостно потирая руки и покачивая головой.

– Да, как и следовало ожидать, – повторил мистер Рэгг. – Просто валом валят со всех сторон. Я уж к вам не захожу, бывая здесь, знаю, что вы не любите, когда вас беспокоят, а если будет надобность, всегда можете передать через сторожа, чтобы я зашел. Но я наведываюсь чуть не каждый день, сэр. Могу ли высказать вам одно соображение, сэр, – вкрадчиво осведомился мистер Рэгг, – или сейчас это не ко времени?

– Сейчас или в другой раз, не все ли равно для меня?

– Кхм!.. Общественное мнение, сэр, – сказал мистер Рэгг, – продолжает интересоваться вами.

– Не сомневаюсь.

– Не кажется ли вам, сэр, – продолжал мистер Рэгг, еще более вкрадчиво, чем прежде, – не кажется ли вам, что стоило бы уже наконец сделать крохотную уступочку общественному мнению. Всем нам приходится идти на такие уступки, сэр. Без этого никак нельзя.

– Мне все равно не оправдаться перед общественным мнением, мистер Рэгг, и я даже не вправе на это рассчитывать когда-нибудь.

– Не скажите, сэр, не скажите. Перевод в тюрьму Кингс-Бенч обойдется в сущие пустяки, и если все считают, что там для вас более подходящее место – почему бы в самом деле…

– Я ведь уже говорил вам, мистер Рэгг, что предпочитаю остаться здесь, – сказал Артур, – и вы как будто сами признали, что это дело вкуса.