Крошка Михель

Крошка Михель стал пятиться, с досадой отмечая обидную неуклюжесть своего отражения. Так, пятясь, вышел на крыльцо, спустился по скрипучим ступенькам к скамеечке, открыл пакет и стал без аппетита жевать.

Оранжево зажегся в темноте прямоугольник окна, вокруг него сразу закружилась мошкара. С куста, зажужжав, сорвался жук-рогоносец, плюхнулся в траву возле ног Крошки Михеля. Всходило солнце, наступала ночь. Крошка Михель надел темные очки, чтобы отчетливее видеть кипевшую вокруг опасную ночную жизнь. Главное было не допустить укуса ночной бабочки-вампира.

Вдруг послышались шаги. Рыжая дежурная шла к нему. Села на скамейку, заговорила:

— Вы, наверное, обиделись? Вы разве не знаете о катастрофе? Весь порошок, что везли на Тюбан, рассыпался в зоне дождей, до сих пор бродит в атмосфере. Каждый дождь — это отрава. Мы едим теперь только привезенные продукты.

Он пожал плечами.

— И про войну ничего не знаете? Я вам сейчас расскажу. Все началось из-за любви. Там у главного дочь-красотка…

— Что с Сондрой? — спросил он.

Девушка поскучнела:

— Совсем не поднимается. Наверное, будет умирать.

Как легко и спокойно она об этом говорила!.. Сорвала травинку, но грызть раздумала. Видно, боялась отравиться.

— А ваш переговорный пункт закрывать не собираются?

— Переведут, конечно, — сказала она. — Клиентов нет. Сидеть неделю ради одного-двух заказчиков… Кому надо, тот проедет и до Самуэльса, верно?

Крошка Михель не ответил. И подумал, что через семь лет просто не найдет пункта, откуда сможет позвонить. В Самуэльсе он не бывал ни разу и дорогу туда не знал.

Девушка доверчиво делилась:

— Никто не хочет тут работать. На отшибе. Далеко. Аппараты ломаются, механиков не дозовешься… Так вот, о дочке этого, главного…

Он и хотел ее выслушать, и не мог. Зачем она сказала про механиков? Вдруг именно сейчас какая-нибудь деталь выйдет из строя?..

— А то, что вы здесь сидите… Если позвонят…

Она глянула на него с сожалением.

— Не бойтесь, я услышу…

Поднялась, ушла. Рыжие волосы мелькнули в проеме двери. Только тут он вспомнил, кого ему напомнила девушка… Ну да, невесту. Его невесту, которую он оставил там, в прошлом, на Макае. Такая же стройная, рыжая. Перестала писать через год. Не захотела ждать. Сейчас, наверное, нянчит внучат. А он вот один. Совсем один.

Он тогда написал ей резкое, злое письмо. Правда, так и не отправил, не пожелал напоминать о себе. А со временем стал даже посмеиваться над той своей вспышкой: в конце концов неверная оказалась права, хороша бы она была, если бы решила остаться ему верной. Но с другой стороны, если бы ждала… Как знать, как знать… Быть может, он бы превзошел себя, придумал способ… Вырвался к ней… Ведь он любил… Что с ним было, когда брат сообщил о ее свадьбе…

Бедная Сондра, с которой он познакомился четырьмя годами позже, приехав позвонить первый раз, понять не могла: почему Михель так не любит женщин, почему не верит ей?..

Сондра, Сондра… Надо бы исхитриться и навестить ее… Но как?

В свое время соседи, те, с кем он прибыл сюда много лет назад, советовали не тратиться на телефонную болтовню. Оплата четырех сеансов в сумме составляла стоимость билета. Не до самого дома, до перевалочной станции на Лимбде. А оттуда обычными рейсовыми перелетами, нанявшись механиком, можно добраться до Тауна. На Тауне найти работу и накопить на билет до Макай. И ждать-то недолго: двадцать восемь лет. Почти все так и поступили. А он… Нет, он не мог. Забыть голоса родных? Не слышать их целых тридцать лет? Да как такое возможно?

Конечно, обо всем надо думать заранее. Если следовать осторожной логике, то послушай он совета еще раньше — и совсем не летал бы на эту дикую, жуткую планету. Но он никогда не умел жить расчетливо, копить, откладывать…

И потом, он всегда верил, что вернется домой. И сейчас в глубине души продолжал надеяться, что везение не покинуло его. Пусть он еще не заработал на обратный билет. Однако в жизни все так стремительно меняется… Никто не знает, что ожидает его в следующий момент… Он звонит, а ему объявляют: «Михель, твой брат разбогател! Мы просто не знали, хочешь ли ты возвращаться. Если захочешь — высылаем деньги».

Или скажут иначе: «Разбогател, но не настолько, чтобы прислать денег на возвращение. Но уж посылку с теплыми вещами и любимым домашним хлебом собрать сумеем…» Или так: «Разговор короче на минуту? Эту минуту мы вполне можем оплатить…»

Крошка Михель улыбнулся, он любил помечтать. Спрыгнул со скамейки, прошелся вдоль стены. Вовсю светило солнце. Он поколебался, однако поднялся на крыльцо. Старался не шуметь, но, как ни придерживал дверь, она все же скрипнула.

— Извините, — сказал он.

Девушка рассеянно глянула на него и перелистнула страницу. Она читала. Это успокоило его. Серьезная, хорошая девушка…

— Не буду вам мешать… — И вернулся на скамеечку.

Может быть, пригревшись, он задремал. А может, снова сладко грезил, позабыв обо всем.