Кросс

Салливан всем телом навалился на соседнюю дверь, и они вдруг ввалились в мужской туалет. И тут же снаружи возник Джимми Шляпа и встал у двери как часовой. Он всегда прикрывал Мяснику спину.

— Нет, нет, нет! — сопротивлялась Мэриэнн, однако не смогла удержаться от смеха — случившееся ее развеселило. Мужской туалет? Вот кайф! Сущее безумие, но кайф! Такие штучки обожают выделывать ребята в колледже. — И ты уже решил, что тебе все может сойти с рук? — спросила она.

— Ответ будет «да». Я всегда делаю то, что хочу, Мэриэнн.

Внезапно у него в руке появился скальпель — сверкающее, острое лезвие оказалось совсем близко от ее горла, и все сразу переменилось, в одно мгновение.

— Ты права, это у нас вовсе не свидание. И чтоб ни звука не было слышно, Мэриэнн, иначе это будет твой последний день на этом свете. Клянусь тебе здоровьем собственной матери!

Глава 6

— На этом лезвии уже есть кровь, — произнес Мясник шепотом, стремясь запугать ее. — Видишь? — И он помахал скальпелем у нее перед глазами. — Это лезвие может сделать тебе очень больно. Изуродует твое прелестное личико. Я вовсе не шучу, студенточка!

Он прижал скальпель к горлу Мэриэнн — но не поранил ее. Потом схватил подол юбки.

— Я не хочу тебя резать. И ты это уже поняла, не так ли?

— Я, правда, не знаю… — Мэриэнн задыхалась.

У нее по крайней мере хватило ума не кричать и не сопротивляться, не бить его коленом и не царапаться. Он показал ей несколько фотографий, которые принес с собой. Чтоб удостовериться, что она поняла свое положение, поняла до конца.

— Эти фотки я сам сделал. Погляди на них, Мэриэнн. И запомни: никогда никому о сегодняшнем ни слова! Никому, особенно полиции! Поняла?

Она кивнула, не поднимая глаз.

— Я хочу услышать это от тебя, девочка. И чтобы ты смотрела на меня, хоть тебе это и неприятно.

— Я все поняла, — ответила она. — Я никому не скажу.

— Посмотри на меня.

Она подняла голову, встретила его взгляд — и он сразу заметил, как изменилось их выражение. Теперь там были страх и ненависть, и это доставило ему истинное наслаждение. Это была длинная история, почему он испытывал такое наслаждение, история его взросления в Бруклине, история его отношений с собственным отцом, и он предпочитал никому об этом не рассказывать.

— Умница. Хорошая девочка. Странно — ты мне даже нравишься. Я хочу сказать, у меня возникла к тебе настоящая привязанность. Прощай, Мэриэнн, Мэриэнн.

Прежде чем покинуть туалет, он обшарил ее сумочку и забрал бумажник.

— Страховка, — пояснил он. — Никому ни слова!

Мясник отворил дверь и вышел. Мэриэнн Рили, дрожа, опустилась на пол. Она никогда в жизни не забудет, что с ней только что произошло. И особенно ужасные фотографии.

Глава 7

— И кто это так рано встал? Господи, помилуй, да вы только поглядите! Это же Деймиен Кросс! А там кто? Неужели Дженель Кросс?

Нана появилась точно в половине седьмого утра, чтобы взять на себя заботы о детях, как делала каждый рабочий день. Когда она вошла в кухню, я кормил овсянкой Деймиена, а Мария возилась с Дженни. Девочка опять плакала. Бедненькая больная малышка.

— Некоторые дети почему-то любят просыпаться посреди ночи, — сообщил я своей бабушке, поднося ложку с кашей к кривящемуся рту Деймиена.

— Деймиен и сам мог бы с этим справиться, — недовольно проговорила Нана, кладя сверток на кухонную стойку.

Она принесла свежие бисквиты, еще теплые, и варенье из персиков, тоже собственного приготовления. Плюс обычный набор детских книг на весь день: «Черника для Сэл», «Спокойной ночи, Луна» и «Дары волхвов».

— Нана считает, что ты и сам можешь есть, приятель, — сказал я Деймиену. — А от меня ты это скрываешь?

— Деймиен, возьми ложку! — велела Нана.

И он, конечно, взял. Кто же станет возражать Нане?

— Господи Боже, еще теплый, — сказал я ей и взял бисквит. Вкус потрясающий, прямо рай на земле. — Благослови тебя Господь, старушка!

Нана кивнула.

— Он теперь всегда ест сам. Он же не хочет остаться голодным! Хочешь остаться голодным, Деймиен? Конечно, нет, мой мальчик!

Мария уже начала собирать свои бумаги. Вчера она засиделась в кухне за полночь. Она работала в городской социальной службе, и у нее были очень сложные подопечные. Вот она сняла сиреневый шарф с вешалки за дверью и свою любимую шляпку — дополнение к ее плащу черно-синего оттенка.

— Я люблю тебя, Деймиен Кросс. — Она чмокнула сына в щечку. — И тебя я люблю, Дженни Кросс. Даже после прошлой ночи. — И она поцеловала дочь в каждую щечку. Потом схватила в объятия Нану и поцеловала и ее. — И тебя я люблю!

Нана расцвела в улыбке:

— И я тебя люблю, Мария. Ты — просто чудо!

— Меня тут нет, — заявил я со своего поста подслушивания возле двери в кухню.

— Ну об этом нам давно известно, — заметила Нана.

Прежде чем отправиться на работу, я тоже всех перецеловал и сообщил, что я их всех тоже люблю. И это было замечательно. И пусть чума хватит любого, кто думает, что у вечно занятых и задерганных родителей не может быть в семье любви и веселья. А у нас всего этого было предостаточно.

— Пока! Мы всех вас очень любим! — говорили мы с Марией, выходя из дому.

Глава 8