Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви

Есть примеры, когда крупные зарубежные бренды первого ряда переиздавали ретромодели кроссовок при непосредственном участии и с помощью российских коллекционеров, предоставлявших оригинальный прототип.

«Однажды мне написал менеджер Saucony, когда они хотели перевыпустить какую-то модель, но у них ее не было в архивах. Их в мире было всего несколько штук. Сначала их хотели выкупить у меня, предлагали 400 или 600 долларов. Но я отказался. Я отправлял им фотографии, и благодаря мне эти кроссовки перевыпустили. Когда был релиз, то в коробке была наклеечка, что впервые эти кроссовки выпущены в таком-то году, а перевыпущены благодаря коллекционеру из России. Было приятно. У меня была часть истории, и я этим доволен. Знаю, что мой случай не первый такой, были такие с adidas и, кажется, с Pony» (Андрей Саблин).

Аналогичный опыт был и у российских коллекционеров adidas, хотя не во всех случаях российское происхождение первоисточника было озвучено при перевыпуске модели на рынок.

Локальные проекты, особенно в сфере кастомизации, сникер-арта и сникер-фотографии, становятся мостом, обеспечивающим знакомство глобального кроссовочного сообщества с российским. В частности, авторы проекта Blackp*art отмечают, что большинство их подписчиков в сети Instagram – не из России, из‐за чего они даже загружают свои новые работы «с расчетом на западное время». Этот феномен, вероятно, можно объяснить большей насмотренностью зарубежных любителей кроссовок, их большим стажем знакомства с жанром сникер-арта.

По замечанию одного из коллекционеров, благодаря фотопроекту Sneakershot, чьи работы попадали на крупные международные нишевые ресурсы, за рубежом «узнали, что и в России есть хорошие пары».

Вопрос о стереотипах в отношении страны действительно до сих пор стоит довольно остро. В 2010 году в предисловии к первому номеру российского Sneaker Freaker основатель издания австралиец Вуди писал: «Если отбросить все известные штампы о России типа: Иван Драго, водка рекой, КГБ и коммунистическая угроза – то окажется, что на Западе не так уж много знают о вашей стране» (Sneaker Freaker 2010a). Там же Вуди признается, что он и многие его друзья «сомневались в успехе» и опасались, что такой журнал в России «будет мало кому интересен».

«За рубежом удивляются, когда слышат про коллекционеров из России, и, думаю, радуются. Хотя первое время, наверное, были в шоке, что в России коллекционируют кроссовки. Парни из Sneakershot молодцы, они сделали свое дело. Их уже знают на нормальном уровне и благодаря им понимают, что в России есть хорошие пары. Их фото попадают на зарубежные ресурсы, и там понимают, что в России тоже есть какая-то движуха. Потому что часто люди думают [o России] стереотипами, например, я видела это в Америке. А ты их развеиваешь» (Коллекционер Ф.).

Есть ли в отношениях более молодых и более старых кроссовочных сообществ иерархия? Нуждаются ли российские энтузиасты кроссовок в своеобразном признании со стороны старших кроссовочных культур вроде американской или британской? Этот вопрос также стóит оставить открытым. С одной стороны, попадание российских проектов на крупные международные медиаресурсы, как и в других креативных индустриях, например в моде, однозначно трактуется как признание. «С этим мы впервые попали на Hypebeast» – не раз встретившаяся мне в процессе наблюдений, например в сегменте уличной моды (streetwear), форма представлять проекты, подчеркивая таким образом их успех. Художница Дарья из проекта Blackp*art также признается, что ее мечта – «попасть на HypeBeast»: «Потому что нам сказали, что если попадаешь туда – это высшая ступень».