Кроссворд для Слепого

— Промышленные отходы они сюда возят. Немцы и скандинавы у себя боятся всякую отраву хоронить, а к нам, в Беларусь, и к вам, в Россию, возят. Кому-то неплохие деньги обламываются, но не нам с тобой, а чиновникам. Живут себе люди в городке и не знают, что у них под боком бомба замедленного действия.

— А для тебя есть разница, — спросил Омар, — своей отравой тебя в могилу сводят или заграничной?

Подобный вопрос поставил Новицкого в тупик.

Цистерна проехала шлагбаум, и кассир нетерпеливо махнул рукой — мол, проезжай, чего стоишь? С легковушек денег не берем.

— До границы пятнадцать километров осталось, — проговорил Новицкий, обходя на повороте отливающую в свете фар серебром длинную цистерну с красивой люминесцентной надписью.

— Умеют буржуи даже дерьмо в красивую упаковку заворачивать.

Омар нетерпеливо всматривался вперед. Впереди горели стоп-сигналы большой машины, стоящей на обочине.

— Нет, наша фура побольше будет, — успокоил его Новицкий. — Я думаю, Баранчук уже таможенный контроль проходит.

Омар немного расслабился, убедившись, что на обочине стоит не МАЗ, а «вольво», хотя фуры и были немного похожи.

Баранчук тем временем проклинал собственную жадность. Объездная дорога петляла среди кустов, валунов. На легковой машине тут еще можно было проехать, но длиннющая фура, того и гляди, отцепится. Виктор недооценил гаишников. Те тоже были славянами и прекрасно понимали психологию соплеменников. Перед самым въездом в лес, за которым горела скупыми огнями вторая деревня, высились две огромные кучи гравия. Между ними был оставлен узкий проезд, в который могла втиснуться средних размеров легковушка, но никак не большегрузный автомобиль. Баранчук остановил машину, спрыгнул на дорогу и принялся чесать затылок. Трижды он мерил шагами расстояние между кучами, и как ни крути, но широкий МАЗ между ними не пройдет!

— Сволочи!..

Водитель не жалел слов для тех, кто высыпал кучи гравия. Он вытащил из кабины лопату с длинной ручкой. Получалось, что не только придется попотеть, но и на таможенный терминал он опоздает. Обливаясь потом, водитель разбрасывал лопатой гравий. Лезвие то и дело натыкалось на крупные камни, в темноте даже искры выскакивали. Пот заливал глаза.

Полчаса махал лопатой Баранчук, пока вконец не выбился из сил.

«Баста», — прорычал он в ночную темень, разбавленную лунным светом.

Даже курить ему уже не хотелось. Но, назло всем, водитель закурил. Он сидел за рулем машины, зло сжимая в зубах мундштук с дымящейся сигаретой. Правая нога нервно давила на газ. По-хорошему, надо было бы еще полчасика помахать лопатой, но, как всякий славянин, Баранчук надеялся на авось.

Трейлер рывком двинулся с места, педаль газа пошла вниз. Баранчук шел на первой передаче. Вздыбилась кабина, когда трейлер переваливался через гравийный вал. Затем водитель увидел перед собой уже не небо со звездами, а ярко освещенный фарами песок проселка. Это задние колеса переезжали через кучи. Виктор еще сильнее сжал зубами мундштук и добавил газа.

«Кажется, пронесло…» — успел подумать Баранчук, прежде чем почувствовал, что правые колеса отрываются от земли.

Фура несколько секунд балансировала, затем завалилась на бок, увлекая за собой тягач. Баранчук даже не сразу понял, что произошло. Ему показалось, будто горизонт вдруг поднялся и стал вертикально. Справа теперь были звезды, слева — лес и дорога, а фары освещали верхушки сосен. Когда Баранчук пришел в себя, то больше всего его удивило не то, что автомобиль перевернулся (к этому он был готов), а то, что в зубах он продолжал сжимать мундштук с дымящейся сигаретой.

— Вашу мать! — сказал водитель, пытаясь удержаться за рулем.

Он уперся ногой в спинку соседнего сиденья, повернул ручку и распахнул дверцу, как люк.

— Хорошо, хоть все стекла целы.

Он выбрался на кабину, стал, как капитан тонущего корабля на мостике, и осмотрел картину разрушений. Фура лежала на боку. Переднее колесо трейлера медленно вращалось. Немолодой водитель с трудом спустился на землю. Ярко светила луна, освещая днища машины и фуры.

«Вот и заработал я пятьдесят баксов…» — зло подумал Баранчук.

Проблем появилось выше крыши. Мобильника у него не было, рации тоже. Бросить фуру на произвол судьбы и идти в деревню искать телефон он не мог: за сохранность груза расписывался.

«Хоть бы мебель не сильно поломалась», — с надеждой подумал он и боязливо глянул на дверцы фуры.

От удара сорвало запор, никому не нужная теперь пломба болталась на порванной проволоке. Баранчук еле успел отскочить, когда тяжелая дверца сама собой открылась и рухнула на дорогу, подняв столб пыли. Следом за ней посыпались обломки досок.

«Ну вот, еще и запор сорвало, — с отчаянием подумал водитель, глядя в непроницаемое облако пыли, из которого к его ногам упал обломок хорошо оструганной доски. — Ничего, наверное, не я один такой умный. Кто-нибудь тоже поедет в объезд. Попрошу позвонить его в контору Новицкому. Он с меня, конечно, голову снимет за груз. Ну и правильно сделает».