Кроссворд для Слепого

Подполковник был лет на десять старше Чернявского, но выглядел старше его на все тридцать.

— Как карта ляжет, — небрежно бросил Олег Петрович, покидая подъезд.

Его джип стоял на площадке во дворе дома. Площадка тоже охранялась, в будочке сидел крепко сбитый парень в солнцезащитных очках. Он улыбнулся Чернявскому. В доме было двадцать две квартиры, и в каждой жили очень состоятельные семьи, кто-то был банкиром, кто-то предпринимателем. А вот Чернявский для портье и охранника стоянки был абсолютно непонятен: вроде как с художниками водится, какую-то галерею имеет. Политики к нему известные часто наведываются, бизнесмены. Машина у Чернявского — одна из самых крутых на стоянке, да и у супруги тачка замечательная, и «мерседес» представительский у Чернявского имелся.

«Не бизнесмен, не политик, какими-то выставками занимается, а такие деньги гребет!» — подумал охранник стоянки, поднимая полосатый шлагбаум.

Он увидел за тонированным стеклом профиль Олега Петровича с сигаретой в зубах. Охранник завидовал, но понимал, что подобная жизнь ему просто-напросто недоступна и непонятна. Откуда Чернявский берет деньги? Ведь ничего не производит — ни машин, ни станков, не гоняет эшелоны с нефтью, не продает металл. Какие-то там картинки, рисунки, неужели это может стоить так дорого? Охранник закурил и включил погромче музыку.

Софья тем временем готовилась к встрече с боссом. Выглядела она на пять с плюсом. Стол в гостиной уже был накрыт. Вино, коньяк, виски — все было готово. Комнату наполняла негромкая музыка — этакая симфоническая попса. Софья прекрасно знала вкус своего хозяина: серьезная музыка не для него, а вот смесь симфонии с попсой — то самое. И ей самой иногда нравилась музыка, которая не напрягает, которая не заставляет думать, а лишь звучит фоном, смягчая голоса, делая их более тихими, а разговор более задушевным.

Звонок тренькнул коротко, всего лишь один раз, словно тот, кто стоял за дверью, небрежно тронул кнопку. Цокая каблуками по паркету, женщина заспешила к входной двери. Она не стала спрашивать: «Кто там?».

Открыла дверь, сделала шаг в сторону.

— Это вы…

Олег Петрович Чернявский с букетом цветов стоял за дверью, мило улыбаясь.

— Ну, привет, — произнес он, подавая букет и целуя Софье руку, пахнущую духами. — Даже голова закружилась, — сказал Чернявский, быстро оглядываясь по сторонам.

— Проходите, Олег Петрович.

— Давай договоримся: с этого момента не Олег Петрович, а просто Олег.

— Хорошо, — согласилась женщина. — Проходи, Олег. Усаживайся. Какие красивые цветы! Спасибо.

— Не смог придумать ничего лучшего как прийти с букетом.

— И правильно сделал.

Чернявский прислушивался к музыке, садясь на мягкий диван.

— О, какие рисунки!

Он, не вставая с дивана, закинув ногу за ногу, рассматривал рисунки на противоположной стене.

— Они мне очень нравятся, — сказала Софья, ставя букет в вазу.

— Нравятся, нравятся… — ответил Чернявский.

И вдруг резко, как отскакивает мяч от пола, сорвался со своего места. Подошел к стене и пристально принялся всматриваться в подписи.

— Подарил он тебе их сам?

— Да. Я написала о нем несколько статей, когда готовилась выставка.

— Мне не очень нравится Шемякин, — сказал Олег Петрович. — Я пробовал им заниматься, но в самом начале. Человек он несговорчивый, хотя художник… Да ладно, что мы о нем говорим. Софья, присядь.

— Я понимаю, Олег, ты за рулем.

— Ну и что из того? Могу и выпить немного, я не спешу.

— Водка, коньяк, виски, вино?

— Что ты посоветуешь? Сама-то что пить будешь?

— Я — вино, белое, под рыбу.

— А я выпью виски, только, пожалуйста, без чудес, если ты не возражаешь.

— Что значит «без чудес»?

— Безо льда. Просто так, чистый напиток.

Олег Петрович взял бутылку с вином, наполнил бокал, затем налил себе виски в широкий тяжелый стакан.

— За тебя, Софья!

— Хорошо, — ответила женщина.

Она пила аккуратно, чтобы не испортить помаду, чтобы не разрушить контур губ, ведь она долго и старательно их рисовала. Губы ей удались. Они получились довольно эротичными, манящими и многообещающими. И это не ускользнуло от Олега Петровича.

— Ты выглядишь, Софья, чудесно, Как это я раньше не замечал, что ты так красива?

— Некогда, наверное, было. Да и работа — не то место, где мужчина любуется женщиной.

— Да уж, — согласился Чернявский. — Что-то работы в последнее время навалилось выше крыши, даже голова к вечеру начинает гудеть.

— Но, судя по всему, дела идут неплохо?

— Как сказать, — пожал плечами владелец галереи. — В общем, к Новому году будет ясно…

— Олег, — многозначительно взглянув на мужчину, произнесла Софья, — а чей был Шагал?

Чернявский насторожился и ответил не сразу. Сделав глоток виски, поморщился:

— Чей он был? Ты не знаешь этого человека. Это не мой клиент. Вообще, лучше о ней забудь. Ты ее не видела…

— Олег, он собирается продать эту картину?

— Я его уговариваю продать, естественно не мне. Откуда у меня могут быть такие деньги? Мы с тобой выступим посредниками и снимем свои проценты, если, конечно, сделка будет удачной.

— Сколько он хочет за этот маленький шедевр?