Крот 3. Сага о криминале

– Ты мне тоже… – Она оценивающе осмотрела парня. – А почему такой неухоженный? Одежда мятая, лицо небритое. Откуда сбежал?

Шалва рассмеялся:

– Очень издалека! Три тысячи километров бежал. К тебе!

Он попытался обнять ее, она легонько оттолкнула его:

– Не здесь.

Они лежали в гостиничном номере, отдыхали после приступа страстной любви. Лариса нежно гладила упругое тело парня.

– Ты мне напоминаешь одного человека.

– Блондина? – спросил Шалва.

– Почему сразу блондина? А может, мужа?

Он засмеялся:

– Муж, как правило, никого не напоминает… Блондин – хороший любовник?

– Такой же, как и ты.

– Любишь?

Она помолчала, тихо ответила:

– Не надо об этом.

– Извини… – Шалва заглянул ей в глаза. – Расстались, да?

– Расстались. Навсегда.

– Ничего, – утешил ее парень. – Один уходит, другой приходит. Правильно?

– Наверно.

– Не наверно, а точно… У меня тоже была девушка, и тоже расстались. Она очень красивая.

Лариса шутя хлопнула его по лицу.

– Дурачок. Лежишь с одной женщиной, а комплименты говоришь другой.

– Прости. – Он влез на нее, стал страстно целовать. – Прости, ладно?

– Уже простила. – Лариса поцеловала его в ответ, посмотрела на часы. – Мне пора.

– Муж?

– Репетиция.

– А мужа боишься?

Она пожала плечами:

– Уже не боюсь, – ответила она. – Мне даже кажется, что он все знает.

Шалва сполз с нее.

– Как он может все знать? Следит, что ли?

– Может, и следит. Все может быть.

Парень резко сел, взгляд его был испуганным. Лариса засмеялась, обняла его, заставила лечь.

– Успокойся. До таких мелочей он не доходит… – И стала жадно целовать тело парня.

Расстались они поздним вечером недалеко от большого магазина. Шалва все-таки спросил, преодолев неловкость:

– У тебя деньги есть?

– Ты без денег? – удивилась Лариса.

– Дома оставил.

– Бедненький… – Она вынула бумажник, предложила плотную пачку крупных купюр. – Сколько?

Он взял наощупь несколько бумажек, сунул в задний карман.

– Верну.

– Бери больше. Тебе надо одежду купить, побриться.

– Спасибо. – Он взял еще.

– А как я тебя найду? – встревожилась Лариса.

– Я сам тебя найду, телефон записан! – Шалва махнул рукой и скрылся во дворе ближайшего дома.

Когда Лариса вернулась, Виктор Сергеевич еще не спал. По традиции он сидел в халате возле телевизора, листал дневные газеты, поглядывал на экран.

– По-моему, у тебя сегодня не было спектакля, – заметил, краем глаза наблюдая за переодевающейся женой.

– Зато у меня есть друзья.

– У тебя, кстати, есть и муж.

Она, в легком полупрозрачном халатике, остановилась перед ним на пути в ванную.

– Витя, перестань! Каждый вечер одна и та же песня.

Хотела проскользнуть мимо, однако Виктор придержал ее.

– Присядь, поговорим.

– О чем?

– Обо мне. У меня все валится… Связи, бизнес, жизнь. Присядь, прошу!

– Сам виноват. Слишком много берешь и мало отдаешь.

– Все, что я беру, отдаю тебе. Кроме тебя у меня никого нет.

– Ой, я умоляю. Только не надо этих песен, как говорят у нас в одном спектакле… – Неожиданно зазвонил ее мобильный, она взяла его. Услышала голос Шалвы.

– Ты классная телка! – прокричал парень. – Я тебя опять хочу.

– Ладно, потом, – как можно безразличнее ответила Лариса.

– Друзья? – поинтересовался с ухмылкой муж.

– Подруги. – Она опять хотела пройти мимо, но он с силой дернул ее к себе.

– Сядь!

Лариса рухнула в кресло, возмущенно закричала:

– Больной? С ума сошел?

– Сидеть! – Таким Виктора Сергеевича она еще не видела.

– Кто звонил? – жестко спросил он.

– Друзья! Друзья звонили!

– Я не прощаю ложь, учти! Вот этот… – Муж дрожащей рукой дотянулся до ящика стола, извлек оттуда пару фотографий. – Вот с ним я уже смирился. Привык! А теперь уже нет! Чтоб другие кобели сюда названивали, чтобы мой дом превращался в бардак – я этого не допущу!

Лариса потянулась за снимками, отобрала их у мужа, впилась в них глазами. На них был изображен Глеб – красивый, счастливый, улыбающийся. А рядом с ним Оксана, молодая и тоже светящаяся от счастья.

– Откуда это?

– Принесли мои люди сегодня. Где-то засекли их вместе.

Лариса не могла оторвать взгляда от счастливых молодых людей, Виктор Сергеевич не без злорадства наблюдал за ней.

Она подняла на него глаза, полные слез, тихо и внятно произнесла:

– Ненавижу… Ненавижу всех. И больше всего тебя… – И стала плакать горько, безутешно.

Муж сидел неподвижно рядом, смотрел на ее вздрагивающую спину, молчал.

Конюшин вышел из метро, пешком направился в сторону двенадцатиэтажных корпусов, в одном из которых он жил. Было уже довольно поздно и темно, прохожие почти не встречались. Экс-следователь свернул с улицы, чтобы пройти дворами, и тут его окликнули:

– Гражданин, можно вас?

Конюшин остановился. К нему направлялись три бритоголовых парня.

– Закурить не найдется?

– Не курю, – чувствуя неладное, ответил он, отступая.

– А лавэ не подбросишь?

Конюшин с готовностью открыл портфель, достал кошелек.

– Пожалуйста, все, что есть.

Передний из парней взглянул на деньги, засмеялся.

– По-твоему, мы нищие? Сколько даешь, жлоб?

– Больше нет.

– Он не только издевается, но еще и врет, – вмешался второй парень. – Да и рожа у него противная. Нерусская!

– Мусульманин… – уточнил экс-следователь.

– Чурка!