«Крот»

Правда, в этой уверенности Нина Ивановна оставалась до своего знакомства с Марковым. А потом выяснилось, что правда открылась не только ей. Вадим частенько кидал Филатовой в лицо насмешливые фразы про «кровавого карлика». По сути, откровенно угрожал. И Нина Ивановна, конечно, боялась. Панически боялась и осведомленности Вадима, и его злых, хододных глаз.

Чертов Вадим… Как? Откуда? Из записей отца Ниночка поняла, папенька отрекся от родителей, сменил фамилию, а затем попытался тщательно замести свой след. Потому и переехал в захолустье. Скорее всего, люди из Комитета Государственной Безопасности все равно прекрасно знали, где поселился сын Рюмина. Но… Вадим каким боком к этой структуре?

Конечно, угрозы начались не сразу. Поначалу он был милым, заботливым и обаятельным. Пока Ниночка не заикнулась о том, что не желает подглядывать и подслушивать на заводе. Вот тогда открылось истинное лицо Маркова.

Значительно позже Нина Ивановна поняла, этот мужчина никогда ее не любил. А сама она — редкая дура. Поверила красивым словам. Решила, вот он принц. А принцу нужна была послушная служанка. Все очень просто.

Конечно, Филатова прекрасно осознавала, для чего Вадим требует докладывать ему о всем, что происходит на заводе. Просто боялась сказать это вслух. И уж тем более, боялась задать прямой вопрос Вадиму. Своим поступкам она тоже отчет вполне могла дать. Ее используют, чтоб шпионить. Догадаться несложно. Соответственно, сам Вадим — предатель, который работает на врага. Вот такая получилась в итоге страшная сказка про Принца.

Тем более, еще яснее все стало после ситуации вокруг семейства Масловых. А вернее, вокруг их внезапной кончины.

Нина Ивановна вообще никогда не думала, что она настолько может бояться кого-то. А вот Вадима боялась до одури. И ещё боялась, вдруг он выполнит свое обещание. Донесет, куда надо, кем в реальности является гражданка Филатова.

К счастью, в последнее время Марков появлялся все реже. Практически пропал. После того разговора об Анне Степановне он так и не приехал больше. Вернее…после того, как Калинин помог разобраться с поручением Вадима. После того, как они…

Ниночка тряхнула головой, отгоняя дурные воспоминания и не желая даже мысленно произносить слово «убили». Чертов Вадим с его угрозами, чертов отец с его любовью к мемуарам, чертов дед и чертов Максим Сергеевич. Как бы им всем икнулось раз несколько. А кое-кому — в гробу перевернуться. Сволочи… Сами сдохли, а ей, Ниночке, слабой женщине, теперь приходится отвечать за чужие грехи.

Максима Сергеевича, кстати, Нина Ивановна особо в данный момент ненавидела.

Вернее, чувства, которые она испытывала к Беляеву, были очень противоречивыми. С одной стороны — жгучая злость, с другой — он все равно казался ей безумно привлекательным. Впрочем, наверное первое вытекало из второго. Максим Сергеевич ни в какую не поддавался попыткам Ниночки прибрать его к рукам. И такое с ней произошло впервые. Чтоб мужчина отказался от внимания Филатовой — это нонсенс. Но Беляев будто издевался. Маячил перед носом Нины Ивановны, раздражая и провоцируя. То, что он, вообще-то, вроде как по делу прибыл на завод, Филатова не думала. Она твердо решила, Максим Сергеевич послан ей в наказание.

Ниночка прошла мимо столов, которые постепенно занимали работники завода, взяла поднос, направилась к раздаточной и пристроилась в самый конец очереди. Сейчас — обеденный перерыв, поэтому народу набежало много. Те, кто не брали еду из дома, всегда приходили покушать в столовую.

— Лишь бы пожрать… — Пробормотала Филатова себе под нос.

На нее тут же обернулась стоящая впереди дама. Лицо этой дамы было Ниночке знакомо. Вроде бы, из пятого цеха она. Но не точно. Да и какая к черту разница…

— Что такое? — Нина Ивановна даже не скрывала своего раздражения. — За Вас переживаю. Посмотрите на свой зад. Скоро в дверь будете боком походить. А все туда же. Первое, второе и компот подавай. Капусту кушайте. А то в одном месте слишком много, а в другом — слишком мало.

Дама возмущённо фыркнула, залилась краской, но отвернулась. Репутация Нины Ивановны многим известна. Наглая, хамоватая скандалистка.

— А вы слышали про эту тихоню из отдела главного технолога? Это просто ужас! Говорят, она спуталась с тем самым проверяющим из Москвы. Говорят, у них самый настоящий роман…

Филатова наклонилась влево, выглядывая из-за спины стоящей перед ней женщины. Разговор шел чуть впереди. Две дамочки с подносами в руках обсуждали последний, будоражащий весь завод слух. Слух, от которого у Нины Ивановны начинался зубовный скрежет и даже, есть подозрение, выделялся яд на кончике языка.