Крот истории

23 апреля (утро) Щель свободы

Должно быть, на час или на полтора я уснул. Но и во сне продолжал спорить. Кроме Тимура мелькали какие-то люди, кто-то знакомый, я лишь не мог понять: кто? Я выдвигал новые аргументы, кого-то почти убедил (жену?). Открыл глаза и сразу же все распалось. Пытался удержать в памяти это последнее, решающее доказательство, казалось: вот-вот соберу, даже вижу как будто воочию отпечатанный на машинке текст! Но тут же он рассыпается от прикосновения, вываливаются отдельные буквы, слова, фразы… Тщетно!..

Дотянулся до часов на столе. Шесть утра. Поспать еще? Хорошо бы. Но сон вдруг пропал. Оттого, что я спросил себя: Да что же это ты городишь такое?! Взбредет же! Организация, математический предел, История кончилась, Покобатько… Кому ты все это доказываешь? Покобать-ко?! (И кто только этот Покобатько, хотел бы я знать?! При-снится же такое!)… Ну а тебе-то самому что с этого?! История, видите ли, кончилась! А сам-то ты что? — может, помер, или обрел, может, неслыханную метафизическую свободу?! Так на х… тебе это?! Обхамил Тимура, потрафил маленькому человечку с сухой ручкой? А надо ли было ему потрафлять?! Или ты купился, что ему, как и тебе, ведомы одиночество и отчаяние?! А я скажу тебе теперь так: у него своя трагедия, у тебя своя! И нечего тут из себя строить! Тебе-то зачем исправлять человека, совершенствовать его? Разве это твоя задача? Ты-то ведь сам человек! Зачем же ты втрюхался сюда?!. Погоди, куда это сюда? Да вот вообще во всю эту кашу!.. М-да, снова и снова — зачем?! Какая тут логика? Вот именно: какая у тебя логика, и какая логика привела тебя сюда?!. А-а, это ведь все из-за любви к Истории! Да, не иначе. Не помню уже, как я отвечал себе на этот вопрос несколько дней назад, но сейчас ясно вижу: да, вот где собака зарыта!.. История с большой буквы! Про это и татарин говорил. Раствориться в историческом потоке, так что ли?! Прислушивайся, принюхивайся, улавливай основную тенденцию! Тебе кажется, что ты ее уловил, — следуй необходимости! Осознанная необходимость! Ты чувствуешь, что тебе это не нужно, что ничего хорошего не будет на этом пути, но ты не можешь идти против объективной закономерности, против фактов! Кто-то, может быть, те же самые факты отрицает, кому-то на них вообще наплевать с высокой колокольни! Есть они или нет, он живет себе и живет, не заботясь о том, что было с человечеством вчера и что будет завтра… Но ты… болен… Ты не можешь, не умеешь не прислушиваться, не принюхиваться, не приглядываться, не сравнивать, не сопоставлять. Ты постоянно перебираешь чуть ли не пальцами эти злосчастные факты и фактики, бережно хранишь их, сердишься, когда они не отвечают тебе взаимностью (то есть не укладываются в твою концепцию). Если долго не случается ничего, на твой взгляд, существенного, ты ощущаешь пустоту. Да, тебе нужно все время чувствовать биение пульса Истории, прикасаться к ней, трогать ее. Можно было б объяснить это честолюбивой претензией все-таки участвовать в историческом творчестве, приложить, так сказать, самому руку… Эта претензия есть, жажда повелевать людьми есть, но не это главное. Нет, здесь скорее имеет место нечто эротическое… Маленький человечек — кто бы он ни был — отчасти прав, сказавши, что История, как девка. Только это слишком грубо. Она не девка, а пожалуй, возлюбленная… Она старше тебя, ты перед ней мальчик, первый раз узнавший, что это такое. А она прекрасна, но она ветреная б…, она лишь забавляется тобой, таких у нее тысячи. Ты бредишь ею, измучен запретными страстями, мечтаешь, чтоб счастье повторилось снова, и трепещешь, когда она хотя бы издали глянет на тебя… Нет, впрочем, нет! И это неверно. Она не твоя любовница и никогда не была ею. Она и не вполне женщина. Она, может быть, даже бесплотна, но она воплощение твоего тайного порока! Вроде фетиша. Бывает ведь такое. Неприличное, постыдное обожание какого-нибудь предмета, тряпки, камня, части тела, доводящее до полового исступления! У Маркса есть понятие «товарный фетишизм», а это «фетишизм исторический». Клиофилия! Вроде некрофилии… Да-да, никакая это не любовь, это порок! «Я знаю, что мне этого не нужно, что этого делать не следует, но не могу не покориться чувству!».