Крот против оборотня

Наконец все разошлись и разъехались. Антон какое-то время топтался в кабинете Анны, пока она перебирала папки. Пять минут назад он присутствовал при разрешении двухдневного отпуска, данном руководством Анне Славиной, и тут же предложил отправиться где-нибудь посидеть, выпить чашечку кофе, но Анна странным образом замкнулась и сейчас делала вид, что Антона в комнате нет.

– Аня, – позвал он, – ты сейчас где? В прошлом или в будущем? Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду. Но я хотел бы поговорить с тобой, кое-что объяснить.

Она вдруг оторвала взгляд от своих папок и посмотрела на Антона. В ее глазах было столько грусти и растерянности, что он невольно сел на стул. Ведь недавно все было нормально, совсем недавно Аня вела себя как сильная женщина, несмотря на то что ей пришлось пережить. И вот…

– Что с тобой?

– Со мной распутье, – тихо сказала она. – Знаешь, бывает так в жизни, что эта дорога не нравится и эта не годится, а идти больше некуда.

– Так не бывает, – уверенно возразил Антон. – Просто иногда из-за кустов и деревьев не видно до конца всей дороги, конечной цели. Надо просто хорошенько расспросить об этих дорогах, понять, к чему тебя приведет каждая из них.

– А ты, оказывается, философ. Не знала, что в полиции работают философы.

– Аня, я писатель. Давай так всем и будем говорить, хорошо? Это не самое главное, что нам следует обсудить. Тебя ведь что-то мучает.

– Меня пригласили поработать в Лувр, – вдруг сказала Анна. – Контракт на пять лет для подготовки совместной монографии. Потом возможна постоянная работа. Они получают несколько грантов от ЮНЕСКО.

Они сидели в кафе, в котором не так давно состоялся их первый разговор, первое свидание за пределами музея. Как много всего произошло за это короткое время. Антону было тяжело говорить, но он постарался убедить Анну, что ей следует соглашаться. Приглашение в Париж – это для нее как для ученого очень много значит. Это ее жизнь! Кажется, она все здраво рассудила, но все равно ей было чисто по-женски грустно и обидно, она прекрасно понимала, что между ними ничего быть не может.

Надо было этот настрой сломать.

– Аня, а расскажи, чем закончилась та история, – попросил Антон. – Что стало с любовью Путислава, что стало со Стожаром и Синеокой? С Анной понятно, она ведь стала королевой Франции…

На сердце у Путислава было неспокойно. Или тоска совсем изгрызла, или предчувствие нехорошее. С Анной Ярославной он так и не повидался перед ее отъездом. Ни к чему это. Его дело князю служить, ее доля царствовать в иных землях. Так Богом определено, и не человеку против Бога идти. Возы отправились, они будут идти долго, несколько месяцев. Потом по весне пойдут еще возы с книгами, платьями. А сама Анна сейчас выезжает из Золотых ворот Киева в сопровождении посольства.

Путиславу хотелось гнать коня во весь опор, чтобы уехать подальше от этого места, чтобы не думать и не видеть этой дороженьки, по которой увезут навсегда любимую. Полсотни с Горыней ушли вперед дня на два. Они поглядят, что да как в лесах на пути обозов. Но сам Путислав никак не мог заставить себя уйти. Он ехал по следам больших колес и думал тяжкую свою думу.

Олеко выскочил из-за поворота дороги на своем черном как смоль коне. Изо рта у коня хлопьями летела пена, но пена не белая, а розовая. Конь захрапел, дрожа стройными ногами, и повалился на траву. Молодой дружинник ловко соскочил с седла и приземлился на ноги. Только теперь Путислав увидел, что в шее животного торчит короткая толстая стрела, а вся черная шея в темной крови, смешанной с потом. Верный конь до последнего скакал, повинуясь воле хозяина, пока не свалился.

Олеко попятился, борясь с собой. Ему явно хотелось броситься к коню, но помочь несчастному животному было уже нельзя. Юноша повернулся к сотнику, едва сдерживая слезы горечи.

– Там разбойники! Много, чуть ли не сотня. Они налетели, как туча. По всему, ждали обозы. И откуда ж они? Не совладают с ними, побьют всех, обозы растащат.

Путислав улыбнулся страшной улыбкой и потянул саблю из ножен. Вот что ему было нужно, вот чего он жаждал сейчас больше всего. Сечи кровавой, схватки, сшибиться с любым врагом в чистом поле, потешить десницу. А там… так, как Бог рассудит. Кому слава, а кому сыра земля.

– Дружи мои! – закричал Путислав, оглядываясь на молодых воинов. – Душегубы-разбойники, воры посягнули на княжеское добро. Защитим княжево, постоим за добро и честь государеву! Навалимся лавой, покажем друг дружке, кто во что горазд и кто сильнее, кто с сабелькой и стрелкой тонкой ловок. Вперед, дружи мои, дети княжеские!